Аккордеон не берут

Дорогу не знаем скоро ночь. Решили ставить лагерь, совсем без энтузиазма. Искали места для палаток, очищали поляны от шишек, рубили лапник. Юноши соорудили костер. И завертелось все, так обычно бывает в походе. Затем все перезнакомились. Влюбились. Мы с Риммой придумали что влюбились, и организовали длинный поцелуй.

Палатки пока не ставили.

В час Х — устроились выпивать, закусывать и петь песни. В прекрасной атмосфере проходил наш незапланированный слет. Раскрепостились, пели песни громко, а потому не слышали в далеке. А издалека вот что!

Егор отправился от костра по нужде. Не отошел пятнадцати метров, забыл про нужду, вернулся бегом. Лицо его светилось не только от костра, но и от радости огромной.

«Там! Там концерт» — крикнул он, перебив очередную походную песню.

Обрушилась тишина. А спустя несколько мгновений стало слышно, как где-то, на рубленой лесной сцене начинает проверять свой микрофон бард. Ура! — мы спасены.

Теперь, собрать вино, закуску, не забыть сигареты и двинуть в сторону звуков, рожденных при настройке аппаратуры.

Вышли к кулисам. Открылась поляна. Оказалось, что публика, в том лагере этим вечером-ночью не только из МФТИ. Просочилась на слет так же заинтересованная публика из МЭИ, МГУ, МИУ, и пр. и пр. Не стесняясь все организовывались и вывешивали флаги своих университетов.

Опоздали, что ж. За дело. Ставим лагерь. Кавардак в рюкзаках у юношей и в вязаных сетках на руках наших девушек. Кстати, надо заметить, что целлофановых пакетов, тогда не было. Они были, но их стирали, чтоб использовать еще раз. Да представьте: сеточки, легкие сумочки, бумажные пакеты. В рюкзаках: перемешались вещи, в сеточках продукты и вино. Осложняется тем, что ночь, не видно не зги. Юноши чуть пьяны, девушки тоже чуть и устали, но надо ставить лагерь.

Римма, чмокнув меня в щеку, не простившись пропала, пропали и ее друзья-студенты. Как же так, я влюбился и вот на тебе. Но вдруг из темноты слышу: «Львович, помоги». Вернулась, сердце забилось счастливым ритмом.

«Рюкзак, палатка, а это что у тебя?» — воткнув свой взгляд в ящик, сложной формы обтянутый легкой тканью: «переносной холодильник? Дорогая вещица в армии видел». Римма рассмеялась грудью. Меццо-сопрано: «Сам ты холодильник!».

— Я же музыкант. Отгадай.

— Там барабан, названий остальных инструментов я не знаю.

— Ну Львович, сам ты барабан. Это АККОРДЕОН!

Львович в стопоре.

— Выходи из стопора, пойдем поможешь палатку ставить нам с Катей.

«Ага, конечно, нам с Катей» — крамольно подумал я.

РАЗ, РАЗ, РАЗ, … Последние приготовления к концерту.

Забиваем последний колышек, у крайней палатки нашего лагеря. А вот ОН пьяный слон, чужой, задевает тетиву от палатки, палатка накрывает жильцов-туристов. Мат перемат. Здесь не опишу, отсылаю в просторы интернета.

— Ты кто? …

— Толик.

— Я Львович. Проводить тебя, до лагеря?

— МММММММММММ

— Держись, примут тебя там?

— ХХХХХХХХ

Познакомились, отправил нового знакомого в его лагерь. Толика приняли, залили какую-то жидкость в горло, через секунды две, слышно, что жидкость идет обратно. «Теперь Толик спать».

Нечего сказать — дорого живут. Три огромные брезентовые палатки, автомобиль ГАЗ 66, с кунгом. Множество оборудования. А вот тот мотоцикл. Позавидовал, но ретировался.

Вернулся на базу, у костра двое парней. Они поставили палатки. Их любимые шуршат в тех палатках: стелют спальники. А ребята сделав мужскую работу расслабляются водочкой. ТУТ. Валера прибегает к костру от темноты. Надо сказать парень первокурсник и без опыта жизни. Пламя костра светит ему в лицо, глаз не видно: очки, верхняя губа чуть подергивается, нижняя огромная мясистая, волосы черные как ночь, а потому видна только «лопата — шея-черенок», «лицо — штык».

— Мужики, за той палаткой СЕКС!! Что это? Что делать, они стоя ЭТО.

Жуть испуг в голосе. Еле сдерживаемый нами хохот.

— Где это!? Показывай!

Оторопь. А далее такой приглушенный Валерин вой: «УУУУУУ».

Тут мы ржать. Гады, конечно, но не было сил сдержаться.

Успокоились, потрепали Валеру по плечам. Минут через 15 появились «преступники», застигнутые Валерой. Конечно, девушку мы не посвятили в Валерин конфуз, а парню, Костяну обрисовали Валерины сомнения. Костян, хохотал, извивался как червь, угомонился. Хорошо Валера не знает.

Начало концерта. Сидим, лицами в трибуну, три аккорда и великие смыслы. Сидим рядком. Пьяны и устали. Воспринимаются первые пять песен. Забавно, через каждые 5–7 минут откидывается на спину один, другой юноша. Поднимается рядом сидящая девушка, берет его за руки, тащит в палатку иногда необходима помощь. Осталось двое спящих на земле. Без девушек. Отмечу, не май месяц, а конец апреля. Следующим днем ночевавших на земле поили водкой с медом, делали компресс, растирали все той же водкой. Ангины не случилось, еще и потому что совершенно окоченевшие друзья часа в четыре утра нашли силы заползти в палатку.