Аккорды мракобесия. Том I

«Приходит крестьянин к жиду, просит рубль серебром в долг и даёт в заклад полушубок. Жид берёт полушубок и говорит, что процентов на рубль в год будет тоже рубль. Мужик соглашается и взял рубль. Но только что он хотел уйти, как жид говорит ему: «Послушай, тебе ведь всё равно, когда платить проценты, теперь или через год». Мужик соглашается с этим и говорит: «Всё равно». — Так отдай теперь и уже не беспокойся целый год». Мужик и с этим согласился и отдал рубль, чтобы уже совсем не беспокоиться о процентах. Отдав рубль, он приходит домой и без денег, и без полушубка, и в долгу»…

Г. И. Успенский, писатель

Большевики потерпели жестокое поражение, часть из них были посажены за решетку, но через некоторое время вернулись. Ленина никто не трогал. Мало того, он не являлся по вызову полиции. Почему его не схватили, не допросили, не предъявили ему обвинение, ведь он был главным зачинщиком авантюры 3 — 4 июня, никто не знает и никто из его биографов не пытался выяснить этот вопрос.

Его помощники опустили крылья, а он, Ленин, нет. Он перенаправил свои наступательные речухи в адрес империализма, взял в руки перо и трудился день и ночь. Каждая статейка публиковалась в коммунистических газетах. Он в основном излагал свои никчемные мысли, но не прочь был украсть что-то дельное у друзей и врагов. Так выражение «мир — народам, фабрики и заводы — рабочим, земля — крестьянам» он украл у эсеров.

Коммунисты — агитаторы читали эти статьи даже публично, а то, что они были малопонятны, никого не отталкивало, а наоборот, подзадоривало, привлекало малограмотных слушателей. Благодаря Ленину и его статьям, число вступивших в партию стало увеличиваться. Члены его клана все еще не верили в пророчество своего вождя, но и не возражали с пеной у рта. Они старались как можно дальше отодвинуть сроки начала нового восстания. И на это были причин. Одна из них — бытовая: члены ленинского анклава получали баснословную зарплату, жили в экспроприированных квартирах, содержали по несколько любовниц, питались красной и черной икрой, жили как настоящие коммунистические буржуи, как будущие секретари обкомов партии. Повторный риск захвата власти никого не привлекал. Мы к этому вопросу еще вернемся, а пока посмотрим на Ленина с тыльной стороны.

* * *

Ленин был человек сварливый, грубый, он не терпел чужих мнений, у него невольно возникал конфликт со своими единомышленниками. Ленин требовал немедленно захватить власть, а члены большевистского ЦК не соглашались. Обиженный он возвращался с революционных форумов, и едва попив чаю, хватался за перо, просиживал до утра и отсылал свои сумбурные сочинения в редакции теперь уже своих коммунистических газет.

В них он доказывал: если не сейчас, то никогда, промедление преступно, пока власть лежит на улицах, ее надо подобрать. Это в интересах рабочих и крестьян, они получат землю, а рабочие − фабрики и заводы в свое полное распоряжение. Надо же такое, получить землю и фабрики, да заводы. Все богатство отберут, все бедные станут богатыми, а богатых просто лишат жизни.

В те, не столь далекие времена, основным средством информации и общения были газеты, журналы, книги. Крестьяне и пролетарии книг не читали, а вот газеты, где публиковались даже анекдоты, шли на «ура». Две трети содержания любой ленинской статьи, как правило, никто не понимал, она была сумбурной, непонятной и невероятно скучной, написанной каким-то деревянным языком. А вот слова: земля − крестьянам, фабрики и заводы − рабочим, мир — народам, были понятны каждому, даже ребенку, если он научился читать. Пусть Ленин и украл этот громкий лозунг у эсеров, но он работал лучше ленинского корявого языка. Оказалось, что печатный бред ленинских статей стал приносить пользу, давать урожай: низы стали возвращаться в партию. Партия пополнилась. Это коснулось и военных: в войсках появились военные комиссары, что-то вроде будущих парткомов. Это радовало писателя Ленина и делало его в собственных глазах великаном мысли.

Которую ночь Ленин просиживал за написанием своих статей. Инесса тоже дурно стала засыпать и однажды не выдержала. Она поднялась в ночной рубашке, подкралась со спины своего немного увядшего любовника и погладила по лысине. Ленин узнал ее по запаху французских духов и молча, наклонил голову, зажав ее подбородком.