Аккорды сердца

Присвистывает, незаметно опираясь на спинку моего стула, привычно нарушая моё личное пространство, и если раньше его поведение не раздражало, то сегодня всё кажется чересчур.

─ Без шансов.

─ Не пессимизди, а, ─ устало потягиваюсь, ловя заинтересованный взгляд, и тут же вспоминаю, что под свитером, кроме топа у меня ничего нет.

Дыхание на миг прерывается, стоит вновь проиграть тот момент, когда грубоватые пальцы сталкера коснулись груди, а губы не оставили шанса на отступление. Плохая новость в том, что тело до сих пор помнит, как знающе с ним обращались. Как я могла так подставиться? Но это было словно какое-то затмение.

Заклятие.

Когда он посмотрел на меня тем своим диким взглядом, я к месту приросла, понимая, что не стоит драконить его ещё сильнее. Будто он и правда животное. В тот момент я даже этого толком не осознала, но сейчас готова была взвыть, ведь я даже не сопротивлялась, позволяя ему всё. Что это, если не ранняя стадия шизофрении?

─ Ника, ты где витаешь? ─ машет перед лицом парень.

─ Просто думаю, как быть.

─ Ну, если кто и сможет найти выход, так это ты, ─ обнадёживает, подмигивая, а я вдруг со всей ясностью понимаю, что он прав.

Если я хочу бороться за наш приют, мне предстоит побороться в первую очередь с самой собой и в очередной раз наступить на горло собственной гордости, чтобы всё разрешить. Но мне вроде как не привыкать унижаться — подумаешь, ещё раз пройду через это…

─ Правда получится? ─ спрашиваю уже тишину, оставшись в одиночестве, и только Гоша — серый жако попугай, доставшийся нам несколько месяцев назад от полоумного деда-контрабандиста, пугает внезапным ответом.

─ Пр-равда, пр-равда, ─ ещё и головой кивает, заставляя меня улыбнуться.

─ Вот только ты не язви, ─ прошу, подсыпая ему корма перед уходом.

─ Ника хор-рошая, ─ подхалимничает, а я окончательно принимаю решение.

Причесав мысли, я заканчиваю свой день, покидая приют, и едва выхожу за ворота, меня там уже ждут. Очередная тонированная машина пугает, но больше душу бередит здоровенный бритый под ноль шкаф с совершенно отрешённым лицом.

─ Вы кто?

─ Михаэль Робертович прислал, ─ скупо выдаёт, не моргнув и глазом.

Михаэль Робертович, похоже, в край обнаглел.

─ А если не поеду?

Интересно, он догонит меня, если я буду на лошади улепётывать? Наши кони очень быстрые, особенно Ветерок.

─ Я имею право применить силу.

─ Какого рода?

─ Он сказал, Вы, возможно, будете недовольны. Возможно даже попытаетесь меня покалечить, но мы оба знаем, что это бессмысленно.

─ Ну конечно же, ─ бормочу, но сил спорить просто нет. ─ Хорошо, а звать-то Вас как?

─ Леонид. Прошу, ─ открывает передо мной дверь, даже не сомневаясь, что окажусь внутри, и я на самом деле усаживаюсь в тёплый салон.

Как только мы трогаемся, меня терзают смутные сомнения, что где-то в недрах машины я сейчас найду записку с указаниями дальнейших моих действий, но к величайшему облегчению дорога проходит спокойно. Мы правда едем в сторону моего дома, никуда по пути не сворачивая, и сердце затопляет спокойствие, когда авто тормозит прямо у подъездной дорожки.

─ Спокойной ночи, Доминика Владиславовна, ─ басит водитель, вновь открыв для меня дверь и дождавшись, пока я выберусь, правда, сперва подозрительно оглядывает окрестности.

Господи, я же не суперзвезда, чтобы так обо мне печься? Или его хозяин боится, что кто-то его опередит, и я ему не достанусь? Обхохочешься.

─ И Вам, ─ чуть теряюсь от всего происходящего.

─ Заходите в дом.

Я слишком устала, чтобы спорить, да и новости истощили, так что следую указанию, даже не огрызнувшись. Мама как всегда задерживается, поэтому в тёмном доме меня встречает только Чимин, в отсутствие хозяек явно устроивший себе вечеринку — одна штора в гостиной сорвана, опрокинут фикус, и люстра всё ещё слегка покачивается.

─ Знаешь, я жду того момента, когда заберу из приюта щенков для охраны. Тебе явно будет, чем заняться, ─ угрожаю тут же свинтившему с места нового преступления и убираю бардак.

Думаю, что приготовить на ужин нам с мамой, а после долго и методично мою кружку из-под чая, так ничего и не съев. На самом же деле просто отчаянно тяну время, но бесконечно это происходить не может, и когда поднимаюсь в комнату, до последнего не могу перебороть себя.

Забиваю в телефон номер, который ещё недавно клялась ни за что не набирать, только пальцы уже тапают по экрану, загружая фотку мятой бумаги, и набирают сообщение.

«Признавайся, твоя работа?»

Отвечают мне так быстро, будто телефон — это продолжение руки, и какое-то время я замираю, перечитывая текст.

«А если я имею к этому отношение, что будешь делать?»

Врёт или шутит? Шутит или врёт?

«Есть варианты?»

Новое ожидание томительно, только как я ни храбрюсь перед неизбежным, всё равно становится мерзко. Он звонит. Трубку брать не хочу, правда, пальцы опять подводят, принимая вызов, и хриплый голос окончательно разоружает и без того беспомощную меня.