Аккорды сердца

─ Поздно, малыш. У тебя было время передумать, ─ несу её к себе в логово, и вскоре она смиряется.

Лёня следует за нами, осматриваясь. Он в курсе небольшого происшествия, но бабушке не выдаст, и я могу успокоиться хотя бы ненадолго.

─ Леонид, помогите, ─ пытается незаметно слиться птичка, но этого шкафа нельзя так просто пронять умильной мордашкой.

─ Я передам Вашей маме, что вы не придёте ночевать, ─ кивает нам на прощание и уходит, наконец-то оставляя нас вдвоём, и я вношу свою строптивицу к себе.

Мне непривычно чувство, что здесь кто-то, кроме меня и Вени, но последний по-прежнему ходит по рукам, а присутствие Ники неожиданно возвращает забытое чувство уюта.

─ Что будешь пить?

─ Твою кровь, ─ ещё рычит, но уже как-то вполсилы, а сама осматривается, будто в прошлый раз ничего не разглядела. ─ Хочешь сказать тебе не одиноко в двухэтажной квартире?

─ Я здесь почти не бывал. Это подарок бабушки на днюху, но я любил жить у неё… или на улицах.

Она как будто не верит, но я точно не знаю, что значит её взгляд. Включаю телек, пока достаю из холодильника ингредиенты для безалкогольного мохито, и попадаю на музыкальный канал, а там как раз крутят один из клипов, в котором птичка выглядит словно кукла, но Ника совсем не в восторге.

─ Выключи, ─ требует, хмурясь.

─ Почему? У вас тут очень милые костюмчики… ─ надеюсь смутить её, но это точно не та история.

─ Ненавижу эту песню, и этот клип особенно. Даже у Вяземской, у которой всегда был образ барби, возникли сложности, чтобы напялить на себя это и изображать марионетку.

Ещё раз смотрю на экран, отмечая, что все девчонки и правда смотрятся как-то неестественно в амплуа секси-куколок. И пусть мотивчик прилипчивый, всё это реально выглядит, как фантазия любого богатого дедушки.

«Развяжи мои бантики, сожми меня крепче.

Буду послушной лишь для тебя…»

─ И что же заставило вас участвовать? Продюсер?

Лично встретиться с уродом пока не было возможности — он в Москве, и застать его на рабочем месте крайне сложно, но Костик пообещал всяческое содействие.

─ Да. До него у нас был хороший продюсер — Эдуард Семёнович, и нам он был правда, как отец. Он обещал, что мы будем исполнять классную музыку, и если ты слышал наши первые песни, можешь понять мою боль. Поначалу действительно было классно, а нам едва ли не присвоили звание новой феминистической группы… Но после этого клипа всё пошло по одному месту.

─ Прости, я несколько лет пытался просто собрать себя по кусочкам, и если что-то слышал, то точно не запомнил.

Тогда она достаёт свой телефон и даёт мне послушать несколько композиций, пока я готовлю напитки. Я знаю, что тексты практически ко всем писала именно она, и если сравнить их с тем, что только что увидел и услышал, мозг напрочь отказывается верить в тот бред, что сейчас на экране.

─ Теперь я понимаю твой гнев. Какого хрена из вас сделали и зачем? Хотя, зачем, можно догадаться.

─ Сначала я не придавала значения его странному поведению. Подумала, он типичный торгаш — главное, заработать деньги, ─ птичка сжимает руки в кулаки, и я беру её пальцы в свои. ─ Остальные тоже вроде как согласились, что нужно расширять аудиторию, но с каждым днём было всё хуже, и я начала протестовать.

─ Ты у меня бунтарка, да?

Я легко могу представить эту девчонку разозлённой — у всех есть предел.

─ Конечно же, это не понравилось продюсеру, ─ хмыкает она. ─ С другими у него как будто не было таких проблем, и когда я спросила, почему они ничего не делают, все почти единогласно заявили, что я тоже должна смириться — наверное, он нашёл их слабости и надавил. У Марго была больна мама, у Гаянэ — несовершеннолетняя сестра на руках, так что я могла их понять. Полина, когда ещё была жива, по секрету сказала, что контракт, который мы с ним заключили, кажется с весьма плавающими условиями, но я только потом всё увидела. Когда меня уже исключили.

Значит, я был прав, и Ника не сама покинула группу. Всё интереснее и интереснее…

─ Как это произошло? ─ Вижу, как её ломает, но хотя бы раз она должна выговориться. ─ Давай, птичка, колись. Не всё нужно носить в себе — однажды лопнешь.

Награждает фирменным взглядом убийцы и вздыхает, набираясь терпения.

─ После её смерти и дурацких сплетен о том, что она принимала, у меня… случилась нехилая паническая атака, и я загремела в больницу почти на месяц. Когда очнулась, этот урод подсунул мне на подпись новый контракт, а я настолько ничего не понимала, что подписала его.

─ Твою же…

─ Исходя из него, мне запрещалось исполнять наши песни, все тексты, написанные мной, принадлежали ему, но это было не самым худшим. Пока я валялась в больничке, Макс вместе с Вяземской нашли мою тетрадь, куда я записывала тексты и присвоили её себе — для них не было секретом, что я не люблю скрывать своё творчество, к тому же, я им правда доверяла. Просто не ожидала такого.

Суки.

─ То есть, все их новые песни?..