Аккорды сердца

На втором этаже останавливаюсь, слыша шум из кабинета. Заглядываю внутрь, видя картину маслом — сейф взломан, золотишко падает в сумку вместе с украшениями и ценными бумагами, среди которых наверняка завещание, которое он уже уничтожил, состряпав новенькое.

Мысль о том, что бабушка уже хорошенько взъёбывает в аду деда, злит, и я стреляю по загребущим пальцам, ожидаемо промахиваясь — давненько не практиковался. Но внимание своё получаю. Леонид не успевает схватиться за пистолет, когда я снова беру его на прицел, вынужденный бросить всё добро.

─ Лёня-Лёня… Я ведь тебя частью семьи считал, а ты всё это время, сука, просто был с ней, ожидая удачного момента? Работал на отца?

Если я ждал раскаяния, то точно не к тому обратился.

─ Деньги всем нужны.

─ Если у тебя были проблемы, ты всегда мог попросить о помощи. Думаешь, отец тебе хоть копейку выплатит? Да он уже шмотки собирает, чтобы свалить за границу, потому что знаешь, чего он никогда не мог вынести? Того, что его дети — сплошное разочарование.

Неожиданно хмыкает, и это просто шок — я в жизни не видел, чтобы он хоть улыбку из себя выдавил.

─ Мне плевать на твоего отца. Он почти потерял свою компанию, но твой брат придумал хороший способ привлечь инвесторов на его сторону, заработав пару очков в свою пользу. Кто знал, что половина бизнесменов нашего города предпочтёт развлекаться не со шлюхами, а с такими девочками, как твоя Ника? ─ его просто на глазах меняется, становясь гримасой, и в мою голову бьёт чудовищным осознанием.

─ Так ты с Сашкой заодно, падла?

─ По-моему, у тебя мозг в бороду ушёл, Эль, ─ раздаётся за спиной, и мне ясно, что у Костика тоже крупные неприятности. ─ Зря ты вернулся и испортил мне всё веселье. Сидел бы себе сейчас в своей Европе и горя не знал. Я бы прислал тебе приглашение на похороны.

Братец держит в руках дедовское охотничье ружьё, и его пальцы дрожат, а зрачки расширены — впрочем, ничего нового.

─ А что, бабулины деньги покоя не дают?

─ Ты нихрена не знаешь! ─ орёт, выходя из себя, пока с двух сторон на меня направлены пушки. ─ Отец всегда меня с тобой сравнивал, ставя в пример, но когда он начал терять бабки, умудрившись ещё и в долги влезть, у меня наконец-то появился шанс себя проявить! И теперь я — любимый сын, я, а не ты, понял?! Тебя даже рядом не было!

Вот это поворот…

─ Малыш, да ты, оказывается, просто ревновал?

─ Не смеши, ─ хохочет, и ружьё ходит ходуном в его корявых пальцах. ─ Тебе просто надо было сдохнуть вместе со своей девкой ещё тогда!

Больной смех резко обрывается, когда его затылок и очень старая ваза встречаются в равном бою. Последняя с треском крошится в знакомых старческих руках, а у меня есть доля секунды, прежде чем Лёня снова сделает выстрел. Успеваю спустить курок, прежде чем это делает он, и на этот раз попадаю прямо в лоб — всё же именно он учил меня стрелять, и как же, должно быть, обидно умереть вот так…

─ Ба, а ты у меня, оказывается, Суперженщина, ─ восхищаюсь своей старушкой, когда та устало опускается рядом с Сашкой, стирая кровь с брови и отнимая ружьё, оказавшееся даже не заряженным.

─ Тряпка… ─ берёт Сашку за волосы и отпускает его голову обратно на пол с глухим стуком, поднимая взгляд на меня. ─ Думаешь, меня в моём же собственном доме может ушатать такая глиста? Не смеши.

Смотрю на неё, отмечая, что методы с Никой у них очень похожие.

─ Это была твоя любимая ваза, нет? Ты же меня едва не прибила, когда я её по пьяни чуть к праотцам не отправил.

─ Внук у меня тоже любимый только один. Жаль, конечно, что ты с левой резьбой, но мне надо с этим просто смириться, а?

─ Да, ─ выдыхаю, когда мне великодушно позволяют себя обнять. ─ Видимо, придётся. Только один вопрос, ба.

─ Ну? ─ замирает.

─ Зачем спиздела насчёт болезни?

Кажется, Штирлиц никогда не был так близок к провалу.

***

Моё путешествие по закоулкам темноты всё же заканчивается. Открываю глаза, пытаясь не сойти с ума от слишком яркого света и от целого вороха воспоминаний, тут же ударивших в голову. Всё, что произошло, кажется сном, но я знаю… помню, как всё было, и это выталкивает в реальность.

Константин Евгеньевич сидит рядом и читает книгу. На его плечах медицинский халат, и только эта белая ткань окончательно примиряет меня с очередным моим приступом, который навсегда мог отправить меня очень далеко. Это я хорошо понимаю даже сейчас.

─ Очнулась? ─ спрашивает спокойно, будто даже не сомневался, замечая моё пробуждение, но видеть его здесь — подтверждать свою слабость перед всеми остальными, а это совсем не греет душу.

«Просто порадуйся, что снова жива…»

Хвала богам и врачам, мне ничего не мешает принять сидячее положение, а значит, дышала я в последние дни сама, но главный вопрос, волнующий меня сильнее всего, заключается совсем не в этом.

─ Где он?

Сталкер спас мне жизнь, и просто отблагодарить его за это будет недостаточно. Нам надо поговорить, и я чувствую эту потребность в его присутствии так остро, что в груди становится горячо.