Аккорды сердца

─ А почему? ─ тихо уточняет она, подозрительно глядя на плоский живот Ники.

─ А он не сказал, что скоро станет папой? ─ подыгрывает она, окончательно добивая соперницу, и Лизу мне даже жаль — нормальная ведь баба, только не для меня, увы. А вот перспектива обзавестись наследниками греет душу, посылая в мозг интригующие картинки.

Смотрим друг на друга, и между нами плавится воздух. Сплит-система не справляется с этой жарой, не имеющей ничего общего с погодой, и мы вообще не замечаем, как третья лишняя быстро сливается из нашей компании.

─ Я пойду, ─ сообщает, оставляя нас вдвоём. Вчетвером, не считая спящего Веньки и нашего, ещё не запланированного потомка, но ещё не вечер.

У меня наконец-то прорезается голос.

─ Птичка, что ты здесь делаешь?

Она демонстрирует безымянный палец, будто это средний, и я вижу очень знакомое кольцо с сапфиром и бриллиантами, которое бабуля передала мне, чтобы я отдал своей будущей жене.

─ А… ─ очень информативно, знаю.

─ Твоя бабушка встала на колено и сделала мне предложение. Сначала я думала отказать ей, но она была очень убедительна, когда буквально умоляла меня забрать тебя себе и вернуть на родину, ─ не скрывает удовольствия, а я делаю шаг за шагом, чтобы оказаться ближе, и даже не отдаю себе больше отчёта.

Она чувствует моё настроение, и тут же нервно сглатывает. Смотрю на её горло с одним желанием — впиться губами, оставив свои следы, а потом заставить Нику забыть обо всех моих косяках.

─ Папой, значит, стану? ─ оттесняю её к окну с самым волнующим видом на Карибское побережье, только передо мной вид гораздо более волнующий.

─ Ну да. Снова, ─ пожимает плечами. ─ У тебя уже есть Веня, а теперь тебе придётся усыновить моего кота и ещё двух доберманов. Потянешь? Ты я, смотрю, богатенький Буратино.

Как же я рад, что я ошибся в ней. Как же, блять, приятно ошибаться…

─ Легко, ─ поднимаю её на руки и несу на кровать. ─ Хорошо, что ты прилетела сама. А то у меня были куплены билеты, и я уже хотел сорваться к тебе.

Доходит до неё быстро. Быстрее, чем до меня, но брать слова назад поздно, и птичка каменеет в моих руках.

─ Ах ты сволочь бородатая! ─ хватает меня за волосы, а я ржу. ─ Мракобес патлатый!

─ Да, это всё я, ─ врезаюсь в её раскрытые губы, не давая больше спорить.

Это будет потом. Сейчас же я намерен наверстать всё то, что мог получить уже давно и чуть не потерял.

***

Не успеваю даже мяукнуть, как мой рот запечатывают, запрещая мне говорить, а вообще-то столько всего хотелось сказать…

Например, как страшно мне было прилететь и понять, что всё кончилось. Что я здесь не нужна, и что увижу Эля с другой, тем самым окончательно вырвав себе сердце, едва справившееся со всеми потрясениями.

И ведь это реально чуть не случилось пару ударов назад.

Картинка того, как эта женщина домогалась тут моего сталкера, опять врезается в мозг, и я отталкиваю гада, садясь на него верхом.

─ Неужели так соскучился? Я думала, твоя администраторша недостаточно тебя развлекала тут?

Между ног упирается весьма солидное доказательство его желания, но не факт, что по мне, так что я до последнего сопротивляюсь новому поцелую.

─ Не ревнуй, птичка, ─ сжимает мои ягодицы сквозь тонкую ткань платья и горячо шепчет. ─ Ты одна наводила кипиш в моих мыслях, выстроив в ряд всех моих тараканов, даже самого главного царя Таракановича, который раньше над всеми верховодил.

Язык скользит по шее, проверяя скорость пульса, и я уверена, это самый точный способ узнать его.

─ И что?

─ Последние недели он угрожал, что если я не перестану о тебе думать, он устроит всем сладкую жизнь. Что бы это ни значило, ─ дразняще касается сначала верхней губы, превращая мои мысли в труху, но я держусь.

─ А потом?

─ А потом его ёбнул со спины какой-то сумасшедший таракан, сказав, что если я не поеду за тобой, он устроит полномасштабное восстание, ─ признаётся, втягивая ртом верхнюю губу, оглаживая всю меня, и от каждого прикосновения мурашки расходятся по телу.

─ Ты такой придурок, ты в курсе? ─ обречённо выдыхаю, уже давно смирившись с его дуростью.

Хочется почувствовать его кожа к коже, и сама не знаю, как так выходит, что пальцы тянут край его футболки, оголяя напрягшийся пресс.

─ Зачем же за мной прилетела, птичка?

─ Потому что всем нужен тот, кто осветит их путь, ─ шутливо ударяю его макушке, чтобы не мешал мне заниматься раздеванием, а потом я замечаю новый рисунок на его теле.

Смотрю на линии татуировки и узнаю в них свою кардиограмму, испытывая при этом самую странную смесь эмоций. Потрясение, уязвимость, тепло, разливающееся в груди, и мои пальцы тянутся прикоснуться к чернильно-чёрному рисунку. Это для меня — лучшее подтверждение его чувств. Даже громче, чем стало бы признание.

─ Было больно? ─ почему-то шепчу, а Эль поглаживает моё запястье.

─ Думать, что ты не очнёшься — было больно. Строить догадки, захочешь ты со мной вообще разговаривать или нет, ещё больнее, ─ делится с трудом. ─ Знать, что во всём виновата моя семейка — боль по шкале в сотню.

─ Поэтому решил сбежать?

─ Это то, что у меня получалось лучше всего.