Аккрециозия

– Только вид не тот.

Он огляделся.

– Почему?

– Не хватает простора. Куда не повернись всюду стены.

– А-а-а… Это. – он согласился. – Нужно было брать лайнер.

– Тоже об этом думаю.

– Может быть, тогда бы ничего этого не случилось.

– Не нужно об этом. Прошу. Но да, на лайнере было бы просторнее.

Повисла тишина. В появившемся меню я выбрал чай и пару сэндвичей. Что-то пиликнуло в ответ. Затем на кухне, позади бармена-паука, зашевелились машины. Кресло мое, легко подстроилось под высоту стола.

– С другой стороны, так меньше пересадок. – говорю я, растворяясь в кресле. Внутри тут же включились массажеры и стали разминать мне спину. – Сразу на Митридат.

Спичка вновь недовольно загудел. Над нами под потолком тихонько зазвенели одуванчики.

– Игорь Семенович, Вы давно занимаетесь почти-такими-же-людьми. Как думаете, они сильно отличаются от нас?

– Пятнадцать-восемьдесят девять. – сухо он поправил меня. – Давайте, придерживать каталога, пока у них нет названия.

Я согласился.

– Ну… – потянул Фадин удовлетворенно. – Не сильно. Но тут, как посмотреть. Они живут в горах, В техногенных руинах старого Митридата. Отчасти в катакомбах. В довольно странной среде. Странной по отношению к нашей биологии. Они очень привязаны к своим группам… А какой был вопрос?

– Смотрите. Понятно, что им присуще все то же, что и нам. Но вот другая среда, заставляет их действовать иначе. По-новому смотреть на все те противоречия, которыми полны мы сами и которые двигают нас вперед. Неспроста же у них нет культов, по-видимому, отсутствует и религиозное чувство…

– Хотите знать, смогут ли они быть более эффективными чем мы в решении этих противоречий? Быть лучшей версией нас?

Он с интересом подался вперед, следуя за своим вопросом.

– Наверное, наверное, да. – сказал я.

– В рамках Митридата – да. Думаю да. – Фадин сцепил свои неестественно длинные пальцы в замок. – Но в этом и прелесть человечества. Выйдя за его границы, они столкнутся с тем же с чем столкнулись и мы. Им придется искать пути сохранения своей формы вне Митридата. Даже если там она успешна. И применять все те же антропокатехонные технологии что и нам.

– А если у них когда-нибудь получится?

– Не думаю. Инерция, страшная вещь. Мы набрали слишком большую историческую инерцию. Куда затягивает всех встреченных нами на пути. – он отпил чай из кружки, что-то разглядывая на дне. – Только если организм человечества слишком ослабнет. То да. – Фадин поставил кружку на стол и пожал плечами. – Это, поймите, и будет их слабое место: баланс среды, который потребуется удерживать. Стандарт среды. Понимаете?

– Угу. – ответил я. – Только если мы найдем помимо Митридата некую универсальную землю. Универсальную в плане универсальной среды для большинства миров. Вид, выращенный на ней, будет лишен такой слабости.

– Интересно предположение. Но неверное. Помимо среды, которую дает тот или иной мир, он в первую очередь дает разум. А это уже совсем другая история. Мы же сами не живем в среде планет. Мы живет в искусственно созданной сфере. На кораблях, станциях, среди когитаторов и машин, среди искусственных биомов. Мы сами и создали эту универсальную землю. И пока она торжествует.

Робот официант принес мой чай и на тарелке разогретые сэндвичи. Его поблагодарив, я принялся есть. Мы какое-то время просидели каждый в своих мыслях.

– А как думаете, от нас многое зависит?

Фадин непонимающе посмотрел на меня. Из-под купола кресла. Затем потянулся за сигаретой в карман, его длинные руки и ноги никак не могли уместиться в сфере кресла, так что ему пришлось сильно податься вперед, из этого кокона, чтобы достать пачку. Слабый разряд вспыхнул в тишине. Когда он наконец уселся обратно. Сигарета задымилась. Чуть слышно загудела вытяжка вентиляции, встроенная в кресло.

– От нас вообще? Или от нашего заключения для пятнадцать-восемьдесят девять?

– Второе.

– Не думаю. Глобально ничего не поменяется. Определенные круги хотят вложиться в Митридат, чтобы восстановить его. Некогда это был красивый мир. Важный узел.

– А что, если мы скажем нет? Что их нужно законсервировать и не трогать?

Фадин пожал плечами, выпустив облако дыма, которое тут же растворилось. Так что до меня не долетела и тень запаха. Почему-то я даже расстроился, так как уже готов был почувствовать этот горький терпкий запах.

– Местные олигархи всё равно найдут способ отчистить мир от пятнадцать-восемьдесят девять. Это, в первую очередь в их интересах.

– Неужели геноцид?

– Никто не даст. Особенно после последней войны. Мы любим себе частенько напоминать о том, что такое настоящее зло. – улыбнулся Фадин. – Но и инвестиций не будет. Всё так или иначе завязано через имперский бюджет. Хотя это же не единственный путь…

Я отложил надкушенный сэндвич. Попросил у него сигарету и прежде, чем закурить допил чай. Тут же официант принес еще.