Аконит

– Ты ведь все равно не остановишься. А со мной будешь хотя бы под каким-то присмотром.

– Так… ты взглянешь на черновик? – с придыханием спросила Кора.

– Мне крайне интересно знать, как выглядит интервью, взятое у самой себя.

Она фыркнула и устало потянулась. Бессонная ночь, преступление, нервный срыв, допрос, дорога, разговор с Джоном – все это окончательно ее вымотало. Кора едва подавляла зевоту, пытаясь сосредоточиться. Однако веки предательски слипались, а тяжелая голова норовила упасть. Она и сама не заметила, как задремала.

* * *

Тонкие ветви молодого клена покачивались на ветру, шурша алыми и желтыми листьями. Дядюшка Крис как-то сказал, что посадил этот клен в день, когда родился Гилберт. Верилось в это с трудом, потому что Гил родился среди зимы, когда плотный белесый снег накрыл землю, как одеяло укрывает дитя. Кора особенно хорошо запомнила одно давнее поверие, которое сулило долгую и счастливую жизнь ребенку, пронесенного под ветвями клена.

Кристофер Хантмэн точно запомнил наказы своей бабки и, хоть и не слишком доверял приметам, все же полушутя пронес своего сына между ветвями клена. Кора точно знала, что пронес, потому что позже, прижав к себе пахнущего мылом однолапого медведя, она видела отлетавшие из-под топора дядюшки Криса щепки. Клен не помог. Он не спас мальчика от Людоеда. Как и пенек, таящийся где-то в зарослях, конечно, не спасет ее от Аконита…

Гилберт.

Миссис Шарп и…

Газеты упали. Прямо в грязь. Ветер трепал их, а бумага пропитывалась влагой дождя.

Тик-так.

Кора дернулась, судорожно заглатывая воздух. Иногда ей снились воспоминания. В таких случаях ее охватывала неконтролируемая, не поддающаяся объяснению паника. Внутри все сжималось, а сердце тяжелым камнем лежало в груди.

Кора с трудом села. Сквозь головокружение она попыталась восстановить дыхание, отмечая, что вокруг темно, и только полоска света из приоткрытой двери помогает помещению обрести хоть какие-то очертания.

Первый ровный вдох. Нос защекотало знакомым ароматом табака и чая с бергамотом. Джон.

Кора выдохнула и плюхнулась на подушки. Эта кровать была жестче, чем ее собственная, зато плед, под которым она оказалась, согревал своим коротким пушистым ворсом. Вероятно, она уснула, а Джон перенес ее в спальню. Кора почувствовала, как щеки начали гореть. Паника и страх растаяли, уступив место смущению.

Быть наедине с джентльменом не пристало, а уж лежать в его постели – неслыханное безрассудство! Матушку бы хватил удар, а отец наверняка застрелил бы горе-любовника, а после прикопал его где-нибудь на заднем дворе… А общество, естественно, напрочь позабыло бы о начинавших зарождаться женских правах и категорически осудило «дочь лалеты».

Сумрак, в который куталась комната, скрывал обстановку. Осторожно поднявшись с постели, Кора побрела к выходу. Она приоткрыла дверь и тут же пожалела об этом. Несмотря на клубы облаков, напоминавшие густой дым, Инти заливала день нестерпимо ярким светом.

Джон сидел за столом. Точнее, лежал на нем. Он подложил руки под голову и снял очки, оставив их на краю. Кора криво усмехнулась. Как приятно видеть знакомое лицо, не знающее душащих кошмаров. Темные волосы растрепались, несколько прядок остались на лбу, длинные ресницы подрагивали, как бывает, когда видишь яркий сон. Джон дышал мерно, едва слышно, очерченные губы шевелились. Было тихо.

Приподняв юбки, Кора прокралась к столу, резко воскликнув:

– Мистер Смит, не спать на посту!

Он вскочил, едва не повалив стул, повернулся к ней лицом, сжавшись и слегка отстранившись, будто уклоняясь от несуществующего удара.

– Собираешься убить меня автопером? – Кора принялась поправлять челку, ей было неловко за свою шалость.

– Что? – хрипло буркнул Джон, растерянно уставившись на нее. Затем опустил голову и, обнаружив зажатое в руке перо, объяснил: – Наверное, заснул так…

Он отбросил его в сторону, принявшись растирать заспанные глаза.

– Извини, что разбудила…

– Порядок. А то уже шея затекла, – Джон сладко потянулся, и Кора с удовольствием повторила за ним.

Перед походом в редакцию им пришлось заправиться очередной дозой кофеина. Они пошли туда вместе: Кора должна была представить Джона мистеру Гловеру, чтобы он знал, кто помимо нее будет приносить материал Рубиновой дамы. Редактор встретил их с привычной невозмутимостью, но ни разу не допустил ошибки в имени Коры.

Вечер медленно подкрадывался. Непостоянная погода Трефа радовала горожан яркой Инти. Легкий и теплый ветерок нес с собой ароматы весны и не норовил пробраться под слои одежды вместе с холодным влажным туманом. Клубы облаков закатывались за горизонт.

– Что ж, до скорой встречи, – улыбнулся Джон, привычно останавливаясь на перекрестке.

– Да, спасибо, что проводил. Как всегда, – усмехнулась Кора, отвлекшись от размышлений, и побрела к дому.

Какая-то назойливая мысль, напоминание щипало внутри. Что-то упущенное, забытое за стеной запоздалой паники, сумбурного пересказа о ночи и написания статьи.

Ноги заплетались, мешая идти. Кора то и дело задевала плечом забор. Неужто все еще сказывалась усталость?

Тик-так.