Аконит

– А соцветие теперь не забирают? – неожиданно спросил Уорд.

– Предупредили, чтобы оставили, – буркнул Кристофер. – И не топчись особо, мы ждем еще одного… коллегу.

– Что еще за «коллега»?

– Макс, человек в кресле – пэр. Важная фигура. Наверху начали переживать уже после сестры милосердия, а теперь убит не какой-нибудь рядовой. Да и у нас шестое по счету душегубство. Это вроде как помощь. Из Специального подразделения.

– Но Аконит не пользовался магией! – воскликнул Уорд. – На кой имп нам напыщенный маг-детектив?

– Мне откуда знать? Или я что, выгляжу довольным?

– Ты никогда не выглядишь довольным, Хантмэн.

– Что там успели выяснить?

– Слуги рассказали, что убитый последние дни был как на иголках, – передал сержант. – Приказал не открывать окна и запереть все выходы, никого не впускать.

– Будто ждал… Макс, посмотри, может, в бумагах что-нибудь есть.

– О, прекрасно. Всегда мечтал порыться в залитых кровью документах, – фыркнул тот. – Это бесполезно.

Кора медленно выглянула. Все стояли спиной к ней, и она наконец смогла внимательнее осмотреть место преступления. Кабинет был просторным и пустым. У дальней стены – стеллажи с книгами и папками, справа – окно, через которое теперь лился холодный свет фонарей. В комнате горела только настольная лампа рядом с мертвецом.

Голова трупа была запрокинута, одна рука безвольно свисала, вторая покоилась на столешнице, прижимая веточку аконита. Соцветие бросили в кровь, замочившую раскрытую папку. Бордовые в сумраке, тягучие капли срывались вниз, наполняя расползающуюся на полу лужу, которая поблескивала в тусклом свете.

Покойника можно было разглядеть лишь щурясь. Мертвец напоминал восковую куклу с навечно запечатленной маской ужаса и изумления на бледном лице. Его стеклянные глаза чуть подкатились, губы приоткрылись, и изо рта тянулись нити крови, смешанные со слюной. Разрез на шее едва ли выделялся среди общих темно-красных мазков, которыми убийца написал очередное преступление.

Вид убитого не пугал так, как мысль о том, что виновник его смерти ходит среди людей. Может, уже выискивает новую добычу, словно хищный зверь, цепляется за прохожих безумным взглядом или выводит острием на горле очередной жертвы новый рисунок смерти… Кора поежилась.

«А что, если Аконит стоит прямо за мной?» – мелькнула шальная мысль. Как назло, между лопатками зазудело, будто и впрямь кто-то взглядом сверлил ее спину. В горле встал ком, под ложечкой засосало. Кора опасливо повернула голову и отскочила, вжимаясь в стену.

У лестницы замер мужчина. Он опирался на трость с набалдашником в виде кошачьего черепа и не спускал темных глаз с незнакомой ему девушки. Черные крылья бровей опустились, отчего его узкое лицо казалось угрюмым. Заметна была щетина, тонкие поджатые губы, прямой нос, а самое главное – мелкая серьга в ухе и золотая подкладка его пелерины. Маг.

– Кто вы? И что делаете здесь? – раздался его спокойный, бесцветный голос.

– А… я… – Кора оглянулась к проему, в котором уже остановились Максимилиан и Кристофер. – Журналистка! А вы маг-детектив, назначенный на дело? Дадите комментарий?

– Вы проникли на место преступления, – поморщился тот. – Хотите комментарий, ждите вместе со всеми. И уходите, пока я не выписал вам штраф.

Кора выдохнула – она сделала все что могла, а лишний раз раздражать представителя закона не стоило. Еще чего доброго выяснит, кто она, и нажалуется отцу. Тогда мама запретит прогулки без сопровождения, а то и под домашний арест отправит.

Уже спускаясь, Кора расслышала, как маг представился:

– Мортимер Чейз, джентльмены. Отныне делом Аконита буду заниматься я, вы же поступаете в мое распоряжение и…

Она спустилась к выходу, вырываясь к свежему ветерку и оставляя позади спертый воздух с запахом крови. Снаружи стемнело, фонари тускло сияли, а люди заскучали и разошлись. Только констебли в поисках следов прохаживались у дома с фонариками.

Вдруг Кора застыла, потрясенная мыслью, что могла не заметить ход времени. Она нервно закопошилась в сумочке, отыскивая маленький хронометр. Увидев, что у нее есть еще полтора сегма[11], она облегченно выдохнула, проследив за полупрозрачным облачком, вырвавшимся изо рта. Кора едва смогла выпросить себе такое удовольствие, как променады без сопровождения, пообещав отцу возвращаться в положенный сегм. С тех пор прошло почти два года, и она всегда оставалась пунктуальной.

Прохлада становилась ощутимее. Кора поправила шарф и вышла за забор. День получился насыщенным и крайне интересным, но голодным. Желудок неприятно сжимало.

– Куплю пирожных, – пробормотала она, пальцами пытаясь причесать челку, – а потом сяду с чаем и запишу все, что узнала. Пора начинать статью.

Информации набралось немного, да и вряд ли Кора успеет сообщить о новом убийстве первой, но она абсолютно точно видела больше, чем другие журналисты.