Аконит

Зажмурилась от нетерпения. Мурашки холода оголили кожу, сделав меня более восприимчивой к прикосновениям. Прямо надо мной от затылка вдоль позвоночника, не касаясь, спускается мужская рука, жаром опаляя, растопляя лёд, вновь пробуждая сердце. А затем он касается меня и я непроизвольно вздрагиваю от неожиданности.

Он положил руку на талию, слегка поглаживая, а затем, демонстрируя власть, резко намотал волосы на кулак и медленно запрокинул мою голову назад. Встретившись взглядом с янтарными глазами, не посмела улыбнуться, не посмела засмеяться или вырваться. Я позволила оранжевому блеску вновь затянуть на дно и медный привкус его поцелуя обжёг внутренности пламенем.

Падая на постель, увлекаю за собой, острыми ногтями царапая спину до крови, прижимаясь ногами к нему, словно стремясь поглотить, вобрать в себя каждую частицу его тела. Он позволяет мне делать всё, что хотела делать последние месяцы, недели, дни.

Чёртовы девичьи запястья! Он обхватывает их одной рукой и прижимает к моему телу ниже груди, подавляя, почти принуждая. Я полностью раскрыта перед ним, покорная, но готовая в любой момент обратно перехватить контроль и мы понимаем, что я сделаю это. Если захочу.

И тогда же, как тень, позади нас появляется Лико. Вихрастый, непростительно серьёзный, даже злой, он тёмный в противовес пламени свечей. Но сквозь его открытые желания проступает нечто более первородное, нечто волчье, нечто дикое.

Я опрокидываю Армана на лопатки и «седлаю» его сверху, глядя только на Лико. Делаю то, что когда-то обещала сделать, но не зная, что именно обещаю. Я действительно вступила в игру и она подходит к своей кульминации.

Ногтем нажимая на грудь волка, с силой провожу линию и тотчас выступает кровь, а за ней недовольный, почти обескураженный рык Армана. Его глаза разгорелись в темноте, а по телу прошла жаркая волна предвестника трансформации. Я пробую зверя на вкус, а затем бью его по щекам, сильнее сдавливая бёдрами. Мы всего лишь играем на публику, играем перед нашим единственным зрителем, чьи льдистые глаза холодом обдают наши сердца.

Притворный вздох, запрокинутая голова, жаркий поцелуй, пьянящее чувство свободы и наслаждения. Арман подхватывает меня, поднимая вверх, и я знаю, чем это закончится. Знаю и чувствую, как к нам приближается Лико. Одним движением он разворачивает меня, впиваясь в губы почти выгрызая из объятий Армана.

Это похоже на войну, похоже на наркотик, на последний кайф, когда тебя держат двое мужчин, когда запахи в комнате настолько остры, а капли пота выступают из каждой клеточки оголённых электричеством пор. Когда всё яркое, жёлтое, красное, как шёлк, как шерсть, как сама природа, играющая в игры любви и ненависти.

Мне видятся снег и горы, белоснежные шапки, горные ручьи, а за ними пустыня с корягами, ящерицами и змеями. Видится бой барабанов, белое пламя костра, крики мужчин, потрясающих костями убитых зверей. Видится как шумна потрескавшаяся от невыносимого пекла земля, слышится сухой гром и молнии вспарывающие землю и я знаю, что за горизонтом дремлет нечто невообразимо древнее, мрачное, но тёплое, окружённое непроходимыми чащобами, лесами и горами.

— Вернись, Елена, — едва слышный шёпот.

И я возвращаюсь в комнату, возвращаюсь к своим мужчинам, пробираясь сквозь фантасмагории, сквозь фату-моргану, обратно к ним, в их объятия. Меня не покидает невыносимый жар обнажённой пустыни.

Я вбираю их в себя, зная, как легко можно потеряться в тройке, как легко можно лишиться своего я и как необходимо сделать это именно сейчас.

Стать частью триады, частью семьи. И тогда каждое движение как амброзия, как истина в последней инстанции — здесь нет ничего обозлённого, постыдного, плохого.

Нас трое, а кажется, что только один.

***

О чём думала, выбираясь из постели в четыре утра и подхватывая заранее спрятанную сумку? О чём думала, глядя на спящих мужчин, чьи напитки были отравлены моей собственной рукой?

Эльза обо всём позаботилась, они проснуться только когда уже буду в поезде. Мы всё сделали правильно, никто ничего не заподозрил. Я загримировала лицо, спрятав шрам, изменив причёску, выбрав неброскую одежду. Всё, как учили, почти по учебнику. А выйдя из комнаты направилась на кухню, так быстрее дойти до гаража.

Ненадолго замираю перед зеркалом в шаге от открытых дверей кухни. Ещё есть время остановиться. Вернуться к ним.

Взгляд цепляется за трещину, идущую вертикально, зазмеившуюся другими царапинами, рубящей лицо надвое. Даже сейчас, под толстым слоем штукатурки чувствую отражение этой рваной раны зеркала, последний след безумия Лико.

Я поступаю подло? Я плохой человек? Рука метнулась к шее и разочарованно опала вниз. Только один шрам. Только один.

Поджав губы, отворачиваюсь и иду прямо… к ней. К милой женщине. К Жанне.