Акренор. (Трилогия)

Он видел слишком много смертей за последние недели. Когда отряд распределялся по аренам, судьба в очередной раз сыграла с ним злую шутку. Он попал на арену, где за право стать некрорыцарями сражались преступники, как настоящие, так и брошенные на бойню ни за что. Ему относительно повезло – против него на арену выходили только настоящие убийцы. Этот тип он знал. Знал, что они из себя представляют. Знал, как они дерутся. Знал все их уловки и подлые приемчики. Они были одинаковы в любом королевстве.

Ким начал скучать по друзьям. Бывало, они расставались и на более долгий срок – задания зачастую разбрасывали их по разным сторонам Акренора. Но тогда вокруг были, как правило, дружелюбные люди, относительно мирная страна и никакой необходимости в убийствах под свист и аплодисменты зрителей. Это угнетало.

Ким умел убивать в тишине подворотен. В конце концов именно так он и учился убивать. Он умел убивать в поединках, умел идти в середине строя в сражениях, когда навстречу накатывала волна врагов. Но для него оказалось неожиданно тяжело убивать кому-то на потеху. Если бы он не знал, для чего все делает, то не смог бы пройти через это. Тем более что ни одного воина, который мог бы оказать вору достойное сопротивление, до сих пор не попалось.

Все, абсолютно все считали его щуплым юнцом, которого следует немедленно задавить силой и быстро расправиться. Даже шестой бой, когда последнему идиоту должно было быть ясно, что противник, столь легко вооруженный, не мог просто так выиграть пять поединков без малейших увечий, прошел ровно так же. Видимо, идиоты еще не перевелись, в том числе среди относительно опытных воинов.

Сегодня ему предстоял всего один бой. Их перевезли – похоже, противников на третьем круге (или пятом, если считать по количеству боев на арене) у них оставалось не так уж и много. Выступать предстояло на другой арене. Судя по тому, что он видел из зарешеченной телеги, уже в пределах столицы.

Когда Молния увидел, что въезжает в город, на мгновение он обрадовался, подумав, что может встретить здесь товарищей. Но тут же понял, что лучше будет, если это произойдет как можно позже. Выйти на арену против кого-то из своих ему совершенно не хотелось, хотя и такой случай Виктор вроде бы предусмотрел.

После второго дня на арене ему выдали еще десять золотых и на целые сутки отпустили на волю с тем же условием – не опаздывать. Он слышал, что, несмотря на все угрозы, кто-то не вернулся в казармы, и считал, что это был самый разумный человек из всех сумасшедших, собравшихся вокруг него. Не то чтобы и он был слишком разумен, этот беглец, но, по крайней мере, попытался одуматься, просто слишком поздно.

К подобной увольнительной Молния и его друзья не были готовы и не договаривались о встрече. Ким не знал, куда ему пойти, что делать, и от этого ему становилось еще хуже. Все время на свободе он провел, перемещаясь из таверны в таверну, делая вид, что медленно напивается, но так и не встретил товарищей, на что втайне надеялся. Поэтому в какой-то момент он просто завалился спать, а утром вернулся в казарму, отдав все монеты какой-то нищенке с ребенком на руках.

На новой арене, где ему предстояло сражаться, сегодня должно было пройти только пять боев. Но каждый, кто собирался выйти на эту арену, оставил за собой где-то полсотни убитых. Пускай и не лично, но все равно – либо им, либо побежденными им же соперниками.

Так что к делу стоило начать относиться серьезно. Если до сегодняшнего момента Киму, можно сказать, просто везло, то это не могло продолжаться вечно. Не мог выбранный в смертельных поединках из полусотни воинов быть совсем уж никчемным. Конечно, ему не равняться с тем, кто входил в десятку сильнейших бойцов целого королевства, пусть и чужого. Но Ким не обольщался – его личные качества были ничто без его отряда, без того, что кто-то прикрывает его спину, а чаще – идет впереди, пока вор охраняет тылы.

Он скучал по друзьям.

Всего пять поединков, но трибуны были полны. Даже, можно сказать, переполнены. Люди стояли в проходах, толпились у самой арены, там, где это не мешало наслаждаться зрелищем аристократам. Это было какое-то варварство – наблюдать за убийствами на сцене, но, видимо, за годы правления некроманта устои Сунары окончательно разрушились.

Противник Кима выступил с другого конца арены, медленно и осторожно, так же как и вор, присматриваясь к врагу. То, что воин был опытен, вор мог сказать уже по одной его манере двигаться. Носки сапог как будто щупали поверхность арены, прежде чем вся ступня окончательно вставала на землю. Воин не доверял ничему – даже своему собственному зрению, предпочитая проверять поверхность на ощупь. Такой не запнется и не даст возможности противнику воспользоваться подобной глупой ошибкой.

Такой не будет торопиться, пытаться взять противника напором, чтобы быстро закончить поединок. Этот воин был не из тех, которые способны вложить свою жизнь в один необдуманный удар, успех или провал которого разом решит исход поединка.