Акрополь

– Да там пошло достаточно, но если вы так настаиваете, то я расскажу.

– Тогда лучше не надо.

Гайлес смотрит сквозь стекло. Там, за столом, неловко поджав ноги, сидит девушка лет восемнадцати. У нее длинные русые волосы и очень бледное лицо с огромными синими глазами. Она все время пытается спрятать руки с обломанными ногтями, но никак не может найти для них места. Ее одежда старая и грязная.

– Лиза Карранса, – говорит Гайлес, любезно зачитывая для Эллиса досье, которое видит перед своими глазами полуробота-получеловека. – Родилась на Оранде в 513 году от Большого разделения. Родители состояли в общине Санктумов, почти сразу после рождения ее отдали в специализированные ясли тех кто, в списках, потом в школу тех, кто в списках, потом поступила на службу к Санктумам. Фактически кроме базовых навыков никакого образования не получила. Жила в общине на западе Дориака. 1 февраля 531 года была исключена из списков, пыталась совершить ритуальное самоубийство, но была доставлена в госпиталь Святой Елены. Лечащий врач – Теодор Верц. В госпитале провела неделю: пересадка сердца и многочисленные внутренние повреждения. 7 февраля покинула госпиталь, но тем же вечером вернулась, встретила Теодора Верца и отправилась с ним, предположительно, к нему домой. Оставалась там до 16 февраля, когда полиция Каледония пришла в дом Верца с обыском. От полиции сбежала, предположительно, по пожарной лестнице – ну, это уже мои догадки, – с тех самых пор бродяжничала. Напомните, Эллис, где ее нашли?

– Под пятым причалом в пластиковой коробке из-под холодильника, – мрачно отвечает Эллис.

Вообще вся речь Шат Гайлес является не данью уважения к человеку, у которого перед глазами за долю секунды не возникает досье на любого жителя Военной Стратегии СолаС, а едкой шпилькой в адрес полиции Каледонии. Начнем с того, что в полиции Каледонии о Лизе Карранса не имели ни малейшего представления. Ну да, она упоминалась как одна из пациенток, но не более того. Шат Гайлес просмотрела запись с орбитального спутника, который 7 февраля проходил над Дориаком, так как камер у самого госпиталя Святой Елены не было (полиция Каледонии могла бы это сделать, но почему-то это никому не пришло в голову), на записи был распознан Теодор Верц и Лиза Карранса (это полиция Каледония сделала бы дня за три, а не за двадцать секунд, но это если бы кого-то заинтересовал орбитальный спутник), Гайлес последила их до квартиры Верца. Более Верц на записи спутников не попадал, зато попала Лиза Карранса, 16 февраля она была всего в одном квартале от квартиры Верца. Протокол осмотра квартиры Верца также указывал на то, что кто-то вполне мог находиться там в течение почти десяти дней. Полиция Каледонии, несомненно, должна была бы обратить внимание на матрас на кухне и на открытое окно. Но полиция Каледонии не обратила на это внимания. На все расследование у Гайлес ушло порядка получаса, в том числе и на то, чтобы при помощи все тех же камер обнаружить убежище Лизы Карранса под пятым причалом. Речным причалом, кстати говоря, а не причалом космопорта, который в такой дыре как Оранд только один, да и тот на экваторе.

Еще через час Лизу Карранса доставили в главное полицейское управления Каледонии в городе Дориак, и теперь она сидит в комнате для допросов по другую сторону идеально чистого стекла от Джона Эллиса и Шат Гайлес.

– Допрос будете вести вы, – говорит Гайлес. – Я буду слушать. Если мне понадобится дополнительная информация, я вам сообщу.

– Хорошо, – Эллис поправляет скрытый наушник, через который Гайлес будет давать ему указания, и входит в комнату с мягкой обивкой на стенах, посреди которой стоят приваренные к полу стол и два стула.

Лиза Карранса испуганно смотрит на него, Эллис улыбается и садится напротив.

– Добрый день, Лиза, – он продолжает улыбаться, – меня зовут Джон Эллис, я старший следователь по особо важным делам полицейского управления области Каледония. Хотите воды? Или, может быть, кофе?

Или чего покрепче, как, например, сейчас хочет сам Эллис. Но девочка испуганно качает головой. Она вжимается в стул и, как кажется Эллису, будь ее воля, она залезла бы под стол полностью. Эллис примерно представляет, чего она боится: в голове у тех, кто в списках, такая каша, что им кажется, что любое нарушение порядка Санктумов карается на всей планете чуть ли не смертной казнью. Хотя, конечно, это не так: такие личности просто передаются обратно Санктумам, но если Военная стратегия СолаС находит свой собственный интерес в деле, то Санктумы и их обычаи обычно посылаются к черту. Вот как сейчас, например. Эллис решает успокоить девочку.

– Лиза, я сразу хочу вам сказать, что никто ни в чем вас не обвиняет. Мы с вами будем говорить только об одном деле, и это дело – исчезновение человека, с которым вы были знакомы. Если вы чего-то боитесь или кто-то вам угрожает, то вы можете мне сказать об этом совершенно свободно. От лица полиции Каледонии я гарантирую вам полную безопасность.

Эллис слышит в ухе смех Шат Гайлес.