Аксель и Кри в Потустороннем замке

И, уронив свою бывшую игрушку, повалилась на неё сверху и заплакала. Плакала она минут пять, размазывая слёзы по щекам и колотя в пол руками и ногами. Потом вытерла лицо скатертью с разгромленного столика и пошла к двери, старательно обходя страшную фигуру на полу. Чёрный Джузеппе тем временем уже лакомился телячьим филе с кровью, которое возникло перед ним из воздуха на серебряном блюде.

Когда Кри распахнула дверь, ей на ноги хлынула небольшая волна чистого белого песка. Издав вопль ужаса, девочка ринулась внутрь и резко остановилась. Комиссар Хоф, по колено в песке, спокойно стоял в центре колокола. Над ним, почему-то не проваливаясь в сыпучую груду, возвышался Штрой и любезно отряхивал ему бока и плечи веником. Веник был древний — с широкой щёткой и длинной, как копьё, ручкой, и скорее смахивал на опахало, но Хофа, казалось, вполне устраивал.

— Терпение, терпение, мой друг… — приговаривал тем не менее Штрой. Затем он прикоснулся веником к песчаным россыпям, и те исчезли. Дух не менее заботливо обмёл колени, лодыжки и башмаки комиссара, затем разогнулся и заметил Кри.

— Это рекорд! — провозгласил он, потрясая своим орудием, словно почётный страж. — Двенадцать минут двадцать одна секунда по моим карманным! Такого я не припомню…

— Вы, значит, ещё на ком-нибудь ПРОБОВАЛИ? — презрительно сказала Кри.

— Было, было… Но в предыдущих случаях побеждала наша египетская прелесть. Нет, но какие познания в столь юном возрасте!

— Что вы имеете в виду? — уточнил Хоф, в то время как Кри гордо молчала.

— Ну как же… В Древнем Египте кот почитался священным животным, и никакой жрец — не говоря о такой фанатичке, как Мехнеб, — не посмел бы поднять на него руку. А если б ты попросила шакала, поединок бы вообще не состоялся… Ты будешь нашей гордостью, Кри, и я рад, что дал себя уговорить! В знак моего уважения прими новое прозвище, не уступающее славе твоего брата. Да здравствует Кри — Ужас Саркофагов!

Лопнула голубая молния, но девочка даже не вздрогнула. Она не собиралась признаваться, что кот — единственное священное (да и несвященное) из сколько-нибудь крупных животных, которого она, Кри, не боится. И что он выбран единственно по этой причине. Ей не о чем говорить со Штроем!

— Ещё чаю? — предложил тот, выходя со своими гостями наружу, где не было ни малейших признаков разгрома, ни кота, ни Мехнеб с саркофагом.

— Неплохо бы… — сказал Хоф. Штрой захлопотал, но Кри нехотя разжала губы:

— Нет! Я хочу в свою комнату.

— В таком случае и я не могу оставить даму, — развёл руками комиссар. — Напоследок я хотел бы только спросить…

— Что я собираюсь с вами делать?

— Не только. Мой главный вопрос — «Бионика» или «Зевс»?

— Ох, Фибах, Фибах… — вздохнул Штрой. — Пора погрозить ему пальцем… Знаете, я думаю, «Зевс». Эти дети слишком способны и слишком много времени провели с псом наедине. А тут ещё вы… Так что, в любом случае, никто из вас не летит.

— А дальше?

— Дальше всё будет зависеть от Акселя и Кристине Реннер. Я спасу их родителей, как обещал. А вы постарайтесь убедить брата, чтобы он последовал примеру сестры и стал звёздным духом. Видимо, у вас на них есть влияние… Кстати, вы действительно математик?

— Вроде того.

— Ну, тогда мы поладим… Можете у себя в комнатах не стесняться, вас никто не подслушивает. Вы не опасны.

Хоф взял Кри за руку и молча повёл к лестнице.

— Пусть дети зайдут ко мне завтра не позже девяти утра, — окликнул его Штрой. — Или сколь угодно раньше… Мне нужно их последнее слово. Можете прийти с ними.

ГЛАВА XVI. ВОЗДУХ СВОБОДЫ

Эту ночь Аксель и Хоф провели у постели Кри. Она бредила, металась и плакала во сне, то и дело просыпалась, и её приходилось успокаивать. Аксель предложил даже обратиться к Фибаху за каким-нибудь снадобьем, но комиссар веско произнёс: «Не советую». Затем извлёк из собственного кармана снотворные пилюли и дал их Кри с чаем.

— Возраст… — вздохнул он. — Когда-то я обходился без этого. Теперь, думаю, Кри не проснётся до утра. А мы спокойно всё обсудим…

— Спокойно! — фыркнул Аксель. — Накануне конца света.

— Погоди отчаиваться… Ты же сам слышал — быкодракон ненадёжен. Я не скажу этого Кри… бедная девочка и так натерпелась… Но если бы она меня послушалась и не поспешила нынче вечером, всё ещё, пожалуй, можно было бы поправить.

— Как это? — встрепенулся Аксель.

— Если б она согласилась сказать заклятие — ей бы дали возможность. И тебе! И вы успели бы выкрикнуть что-нибудь совсем другое… что защитило бы планету…

— Но тогда нас бы всех растерзали, — тихо напомнил Аксель.

— Конечно.

Мальчик глубоко вздохнул и закрыл глаза. Затем открыл.

— Я это сделаю сам, — прошептал он в ухо комиссару. — И потребую, чтоб сперва отпустили вас обоих!

— Ты молодец, Акси, — положил ему руку на плечо Хоф. — Но теперь поздно. Штрой больше не хочет рисковать. Да и не отпустил бы он нас, а наоборот, взял с собой в космос. К тому же он, я думаю, нашёл бы средство проверить твои истинные намерения. Его не перехитришь… Таких, как он, можно только опередить!

— Но как?!

— Не знаю…

Комиссар прошёлся по комнате.