Аксель, Кри и Белая Маска

Всё напрасно. Ей ничего не хотелось. Она не мечтала больше ни о каких туристах с видеокамерами, снимающих её, будущую кинозвезду, на утренней прогулке, и не трещала без умолку о своих грядущих успехах. Радужные журнальчики, с глянцевых страниц которых улыбались такими же глянцевыми улыбками знаменитые красавицы во главе с Хайди Клум, вяло полистав, роняла на пол, а когда их тут же утаскивал к себе Шворк, никогда не искала и не просила назад. И Брэд Питт с Мэттом Дэймоном, глядя с постеров на стенах её комнаты, уже не пытались поймать её взгляд и не косились ревниво друг на друга, а со скукой разглядывали обои. Даже ела Кри, не жмурясь от удовольствия, как прежде, а, кажется, прежде всего затем, чтоб к ней не лезли с вопросами насчёт её аппетита. В её собственной красоте появилось что-то застывшее, кукольное. Это не было то «пуговично»-тупое выражение глаз, которое Аксель так не выносил у многих своих сверстников и сверстниц. Тёмно-голубые глаза Кри словно сосредоточились на каком-то неразрешимом вопросе, заслонившем от неё весь мир. Спящая наяву принцесса, и как ты её ни целуй — не проснётся…

Акселя охватывала бессильная ярость.

Жизнь оказалась хуже грустной сказки: он убил (или почти убил?) злого волшебника, державшего в плену его сестру, но так и не вернул её себе! А уж ежели поминать сверстников и сверстниц — там, видно, тоже всё было не так просто. Прежде у Кри была масса подружек, которые ей без конца трезвонили, и времени на которых ей решительно не хватало. Теперь их осталось две или три…Она предпочитала не говорить с ними по телефону. Последний, после фальшивого телефона профессора Фибаха якобы «для связи похищенной Кри с родителями», внушал ей отвращение. С приятельницами она теперь общалась только вне дома. Но и этих вернейших, выдержавших столь жёсткий отбор, новая Кри, кажется, тоже нередко ставила в тупик.

Исключением была Дженни. Ей одной Кри без утайки рассказала всё — на следующий же день после того, как Шворк доставил её, Акселя и Хофа в Мюнхен. Не посчиталась с глубоко уважаемым ею Отто Хофом, который заклинал детей помалкивать о мире духов. Аксель при этом рассказе не присутствовал, но не сомневался, что Кри или уже показала, или ещё покажет лучшей подруге какое-нибудь чародейство. (Нужно только, чтоб Шворк находился при этом не дальше, чем за милю, иначе его усилители волшебного поля не подействуют. А без них в мире людей Аксель и Кри, — которые всё-таки не духи и не опытные маги, — пока колдовать не могут…)

Разумеется, откровенность Кри добавила Акселю проблем. Хотя проблем поначалу оказалось всё-таки меньше, чем следовало ожидать. И родня, и школьные приятели с первого же дня возвращения смотрели на Акселя с восторгом, а то и с завистью. Немецкие газеты легко «проглотили» рассказ знаменитого комиссара Хофа о том, как мальчик-герой опознал на улице гангстера, похитившего Кри, выследил его, но затем в свою очередь был узнан и похищен злодеем. И как потом в тайном альпийском убежище бандитов Аксель стащил чей-то «хэнди» и позвонил ему, Хофу, а уж дальше, сами понимаете…дело техники. (Жаль только, что эта техника не помешала гангстерам бежать, так что искать их теперь даже и Хофу бесполезно). Комиссар сумел защитить семью Реннер от нашествия журналистов, использовав всю свою власть. Но Хоф не мог (да и не должен был) защищать Акселя от Дженни.

А хорошо бы! Она словно с цепи сорвалась. И раньше была не сахар, но уж тут…Для начала пригласила Акселя к себе домой одного (чего прежде никогда не делала) и устроила грандиозный скандал: как он посмел уступить маленькой, беззащитной сестрёнке и взять её в огромный, зловещий парк, где её, конечно, тут же похитили все эти злые духи? То, что она была старше Кри всего на год, видно, ничего не значило: когда надо для дела — точнее, для заварушки, — можно и себя выставить малявкой. А дальше наступило уже какое-то полное затмение: если им так приспичило идти гулять в Нимфенбургский замок, намозоливший глаза всем, кроме них, то почему даже не попытались дозвониться ей, Дженни? И взять её с собой!

Аксель задохнулся от изумления.

— Не попытались? — криво усмехнувшись, бросил он. — Не попытались?! А ты сама хоть раз позвонила в наш дом после того, как исчезла твоя лучшая подруга?

— Я ничего не знала! Меня увезли в Париж, к твоему сведению! На две недели.

— Ну, а почему ты оттуда не позвонила?