Аксель

Никто не называл меня так уже два года; никто бы не осмелился. Это имя, единственное имя, которым меня звал Брэндон, и чаще всего оно сопровождалось ударом кулака или ноги. Никто из моих знакомых не назвал бы меня этим именем. После того как я ушла от Брэндона, и Ди в первый раз назвала мое полное имя, меня поместили в больницу, потому что я не могла успокоиться.

Боже, я не могу дышать. Я смотрю в обеспокоенные глаза Грега и понимаю, что глядя в мои глаза, он видит абсолютный, подавляющий ужас и страх. Страх, что я вернулась в ту квартиру, и ужас от того, что Брэндон все-таки нашел меня.

Жадно хватая ртом воздух, чтобы доставить в легкие хотя бы частичку кислорода, я начинаю царапать его руку, пытаясь вырваться. Я должна бежать. Я должна скрыться. Если Брэндон здесь, то на этот раз он не остановится, пока не убьет меня.

— Черт, — выпаливает Грег, — ЧЕРТ ПОДЕРИ! — он притягивает меня еще ближе к своему телу, отчаянно пытаясь успокоить. Я стараюсь, как могу вобрать в себя его тепло, пытаюсь практически заползти в его тело, но ничего не помогает. Я чувствую, как мое тело сковывает холодом, а душу переполняет ледяной страх. Я практически тону в воспоминаниях, вызванных ужасом; они полностью овладевают моим телом и разумом.

— Черт, — снова ругается Грег. Он кажется таким взволнованным. Я бы хотела заверить его, что со мной все в порядке, но это утешение было бы смешным. Мы оба понимали, что я далеко не в порядке; так далеко, словно пребывала в другой стране. Со мной давно такого не случалось; только в первые месяцы после ухода от Брэндона. Я прекрасно справлялась, отражая панику и, в конце концов, встречая новый день. На самом деле, вчерашний срыв после «подарочка из преисподней» стал первым, когда я почувствовала, как когти страха вонзились в меня мертвой хваткой спустя столько месяцев.

— Локк, иди сюда приятель. Подержи ее секунду, чтобы я мог пойти и проломить этому придурку его долбаную башку, — Грег тихо обращается с просьбой к Мэддоксу. Думаю, он в полной мере насмотрелся на то, как я схожу с ума. Ему нелегко было наблюдать за последствиями этого кошмара, видеть измученную и сломленную женщину. После того как он впервые стал свидетелем одной из моих панических атак, я помню, что он не оставлял меня несколько дней. Он бдительно следил за каждым моим движением, словно только и ждал, что я развалюсь на части.

Я чувствую, как мое тело приподняли, а затем опустили, поместив в новый круг стальных объятий. Мэддокс кладет руку мне на плечо и притягивает меня к своей груди, подобрав мои ноги и подтянув их ближе к телу, крепко обхватывает меня другой рукой. Я практически чувствую себя ребенком в его руках, когда он начинает напевать медленную мелодию. Я никогда не думала, что за его суровой внешностью скрывается столько чуткости и заботы.

Наконец почувствовав, что паника понемногу отступает, я, похоже, впервые за несколько часов отправляю в свои легкие порцию кислорода, стремясь успокоить свое сердце. Может все дело в его теплоте, а может в том, как этот крупный, суровый мужчина крепко меня обнимает и тихо напевает. Возможно, причина в том, что я не хочу, чтобы еще один человек увидел, как я целиком и полностью облажалась, но, так или иначе, ему все-таки удается меня успокоить, и я чувствую, как напряжение и усталость сходят на нет. Подняв голову, я смотрю в обеспокоенные черные глубины глаз Мэддокса.

— Ты в порядке, девочка?

— Нет, — шепчу я в ответ.

Какой абсурдный вопрос. Если бы я могла, я бы рассмеялась во все горло.

Не думаю, что когда-нибудь снова буду в порядке.

Я вновь опускаю голову на грудь Мэддокса и надеюсь на чудо. 

*~*~* 

Аксель

Вы, черт возьми, издеваетесь. Каковы шансы по прошествии стольких лет? Изабель, мать ее, Уэст. Я до сих пор в растерянности от этого нового поворота событий. Моя чертова Иззи – подружка Грега, которой нужна помощь? Нет, это не так, она уже не моя. Она перестала быть моей, когда не смогла дождаться меня, не смогла продержаться всего несколько месяцев. Она перестала быть моей в тот день, когда я наконец нашел ее и узнал, что она замужем за каким-то мудаком.

Черт! Как так получилось, что Изабель, которую я знал несколько лет назад, – та самая женщина, о которой мне вчера поведал Грег. Он описал испуганную, невинную и абсолютно сломленную женщину. Иззи, которую я знал, никогда бы не позволила сломить ее дух. Черт, за три года в течение которых она была моей девушкой, даже мне было нелегко воспрепятствовать силе этого духа и позволить одержать над собой верх. Ее переполняли энергия и счастье. Она никак, черт подери, не могла оказаться той самой девушкой.