Акселерандо

—Я? — Он искоса глядит на нее. —Могу себе представить, как я посылаю эйген-брата — тихо говорит он. —Но я не хочу закладывать все свое будущее на возможность пойти в маршрутизатор и повидать дальний край наблюдаемой вселенной. Я испытал так много прекрасного в последнее время — на всю жизнь запомню. Думаю, одну копию — в резервный архив в ледяных далях, одна отправится в экспедицию, а одна останется, чтобы осесть и основать семью… А что думаешь ты?

—Ты пойдешь всеми тремя путями? — спрашивает она.

—Я думаю, да! Так как насчет тебя?

—Куда бы ты ни пошел, я буду с тобой. — Она прижимается к нему. —Разве не это, в конце концов, важнее всего? — шепчет она.

Глава 9. Выживший

В этот раз между нашими последовательными визитами в династию Максов проходят многие десятилетия.

Где-то на дальнем краю Местной Пустоты[200] среди тьмы и межзвездного газа шевелится углеродная жизнь. Сквозь темноту скользит, вращаясь, алмазный цилиндр пятидесяти километров в длину, чья внешняя поверхность гравирована причудливыми квантовыми колодцами, эмулирующими экзотические атомы, места которым не нашлось бы ни в одной периодической таблице, что распознал бы Менделеев. За его стенками, внутри, скрываются килотонны кислорода и азота и мегатонны почвы, полной жизни. Цилиндр блестит во тьме, как драгоценность; отсюда сто триллионов километров до останков Земли.

Добро пожаловать в Новую Японию, в одно из тех мест между звездами, где люди обитают теперь, когда их родная система стала недоступной для биологических тел.

Интересно, кого мы здесь встретим?

* * *

В одном из терраформных секторов цилиндра-поселения есть открытая площадь. Она замощена плитами выветренного известняка, переработанного из атомов планеты-странницы, никогда не знавшей расплавленного льда, и на ее краю стоит красиво разукрашенная деревянная рама, в которой висит огромный гонг. Вокруг расположились дома и открытые хижины, и разнообразные официанты-гуманоиды предлагают еду и напитки идущим мимо настоящим людям. Стайка еще маленьких детей со своими большеглазыми домашними животными играют в прятки, потрясая самодельными копьями и автоматическими винтовками. Их родителям не о чем тревожиться — ведь тела взаимозаменяемы, и порталы сборки/разборки в каждой комнате могут за минуты построить их заново. У взрослых Красная площадь сейчас не в моде, и дети застолбили ее собственным полигоном для игр. Среди них нет ни одного Пэна, ни Венди[201], они — отпрыски демографического Большого взрыва, все — по-настоящему юные.

Гибкий мальчишка с кожей, коричневой, как орех, копной черных волос и тремя руками терпеливо загоняет озабоченного синего ослика в угол площади. Он как раз проходит мимо стойки со свежими суши-роллами, и тут из-под тачки выскальзывает странный зверь, выгибает спину, и роскошно потягивается.

Мальчик, Манни, обращает внимание на новую цель, и замирает, сжимая в руках копье. Синий Иа-Иа, махнув хвостом, устремляется к безопасности, цокая по поросшим лишайниками плитам. —Город, кто это? — спрашивает мальчик, не открывая рта.

—Куда ты смотришь? — спрашивает Город. Манни слегка удивляется — хотя удивиться тут следовало бы гораздо сильнее.

Зверь уже потянулся одной передней лапой, и теперь тянет другую. Как наши кошки, думает Манни. Но что-то со зверем немного не так — голова слишком маленькая, и глаза тоже, а на подушечках пальцев… —Ты острый — обвиняет Манни зверя, неодобрительно хмурясь.

— Есть такое дело. — Существо зевает, и Манни наставляет свое копье на него, сжимая древко обеими правыми руками. У зверя и зубы острые. И Манни слышит его голос внутренним слухом, а не ушами. Внутренняя речь для людей, а не для игрушек.

—Ты кто? — допытывается он.

Зверь нахально разглядывает его. —Я знаю твоих предков — говорит он все так же по внутренней речи. —Ты Манни Макс, верно? Я так и подумал. Приведи меня к своему отцу.

—Нет! — Манни подпрыгивает и машет руками на зверя. —Ты плохой! Уходи прочь! Он тычет копьем в направлении его носа.

—Я уйду после того, как ты отведешь меня к своему отцу — говорит зверь. — Он поднимает хвост и вздыбливает шерсть, но потом как будто передумывает. —Я расскажу тебе сказку, если ты приведешь меня к нему, сгодится?

—Не повелся! Манни всего две сотни мегасекунд от роду — семь лет старой Земли — но он уже может определить, что им манипулируют, и ершится.

—Ох уж эти дети. — Нечто, похожее на кошку, виляет хвостом из стороны в сторону. —Ладно, Манни. Ты знаешь, какие у меня когти… Как насчет другого: ты приведешь меня к отцу, или я раскрою тебе лицо? — Оно мгновенным волнистым движением подкатывается к его ногам, и тут же трется о них и мурлычет, добавляя путаницу в свою угрозу. Но Манни этим не смутишь — он прекрасно видит, что когти действительно остры. Эта кошачья штука дикая, и ничто в его искусственно сохраненном орточеловеческом воспитании не готовило его к встрече с настолько дикими говорящими кошками.

—Убирайся! — Манни начинает тревожиться. —Ма-а-ам! кричит он, ненамеренно активируя метку широковещания в своей внутренней речи. —Там эта штука!