Акселератор жизни. Слой первый (СИ)

— Вот. Копия записей основателя монастыря Сакья, первого тридзина Лхариг Церинга.

— Принтер? — Удивился Станислав, подняв взгляд от переводчика, хлопая глазами.

— А ты думал что? Что я тебе древний свиток дам, глупая дыня? — Старец постучал по столу, но через секунду задумчиво продолжил. — Только пустое это всё, чужеземец. Никто не может прочесть, что написал наш предок. Многие пытались, желая как и он выйти на ступень бессмертного, объединить две стороны силы «небо и землю», чтобы отправиться в Небесный дворец к другим бессмертным.

— Это скорее схема, но её тоже можно прочесть. — После затянувшегося на десяток секунд молчания заявил молодой князь, осмотрев несколько листов.

— Много ты знаешь, чужеземец. — Скептически отнёсся к заявлению парня старец, не придав значения словам, постучав костью «Слива» по столу. — Может ещё кон в пай-гоу?

— Нет, сакья тридзин Кхон Гетонг. Мне пора, самолёт рано утром у меня в Петроград, но я ещё вернусь. — Пообещал молодой князь, и сомкнув руки в жесте единения неба и земли коротко поклонился, после чего направился к выходу….

Глава 2

— «Круг двух начал Неба и Земли», «Весенний звон журавлиной песни», «Лотосовая роса ночного неба». — Мои руки невольно легли на голову, а правая бровь начала конвульсивно дёргаться при расшифровке названий схем плетений. — Почему не «Цветение сакуры во время пьяной поножовщины в Петроградской коммуналке»?

Последние было сказано вслух, от чего сидящая рядом со мной старушка, кутающаяся в плед, обсыпанный крошками от коржика, поправив очечи, уставилась на меня.

— Просто мечтаю. Красивое было бы зрелище. — Уверил я пожилую женщину, уткнувшись в лежащие на коленях листы, буркнув себе под нос. — Я о цветении сакуры.

- «Через десять минут самолёт Шаньнань/Петроград совершит посадку. Просьба к пассажирам пристегнуть ремни безопасности и не вставать со своих мест».

Последовало продолжение, но я не слушал, продолжая расшифровку и интерпретацию древнего мануала.

— «Круг двух начал Неба и Земли»… Помоги мне Атминтис! Серьёзно? Так эта штука называется, что у меня теперь вместо веретена жизни? Ммм…Будешь «акселератором жизни». Принцип работы очень похож».

Черкая в альбоме карандашом, отбивая метафорическую, мистическую и прочую шелуху от полезных знаний, вспоминая такие же душные речи своего учителя Тетракса Тонгериса, я испытывал лёгкое недовольство. Всё потому, что у меня случайно получилось самому себе стать «злобным скверхом».

Совсем недавно я был нормальным адептом чистоты. Крутил веретено жизни, тянул нить и плёл части «облачения чистоты» на своём духовном теле. Незримый духовный доспех, каждая часть которого давала мне различные способности, чтобы я как-то мог конкурировать с местными кудесниками орудующих эфиром. Поначалу я проигрывал юным магам по боевым показателям, но первый курс Романовского магического лицея закончил. Приходилось работать головой, ведь тяжело играть «магическими мускулами», когда их нет.

Из-за переноса пришлось начинать всё с чистого листа. После «десанта» в Российскую Империю я очутился в тушке княжича Станислава Мышкина, чьё духовное тело было абсолютно чистым. Кто-то бы расстроился, начал бы спиваться, смакуя страдания… Наколол бы себе на левой стороне груди имя пассии, с которой познакомился вчера в баре по синей педали, но не я. Айзека Гераса, капитана пиратского линкора с ласковым именем «Катастрофа» без тяжёлого болтера хрен победишь! Хотя, что это я скромничаю? Придуркам из Содружества трёх рас понадобился целый крейсер с новейшей пушкой чтобы меня уработать, и не только! Ещё жутко древний, но от этого не менее навороченный магический ритуал, и артефактная бомба, благословлённая древним еретическим божеством. Как сказывается благословение вымышленного божка на мощности взрыва — мне и сейчас непонятно, но грохнуло сильно. Так сильно, что забросило в другой мир….

Быть княжичем опального княжеского рода, лишённого императорской милости довольно неплохо, чтобы ни говорили. Хоть род Мышкиных и был стеснён в привилегиях, но отнюдь не бедствовал. Всё омрачали нападки местного «бомонда», и их отпрысков, испытывающих давление пубертата на неокрепший мозг. Каждый норовил обидеть Стасика Мышкина, но не каждый смог пережить. Откуда им знать, что я мстительный, злопамятный, циничный, всегда иду до конца, ничего не забываю, а совесть не входит в мои заводские настройки? Манией величия не страдаю. Я и без неё шикарен. Мораль мне не чужда, но она у меня довольно своеобразна.

Постепенно, обрастая новыми предметами облачения чистоты, мои способности в причинении «добра» начали расти. Соотношение «получать», склонилось в сторону «раздавать». И вот, когда уже можно потирать ладошки, мне захотелось большего, благодаря чему теперь сижу и разбираюсь в метафорических каракулях.