Аксенов

А.К.:А теперь я тебе хочу сказать следующее. Та позиция, которую я сейчас займу, называется «адвокат дьявола». Я буду задавать тебе крайне неприятные вопросы, которые, рассуждая о «МетрОполе», задают крайне неприятные люди и иногда сами же на эти вопросы отвечают. Вопрос первый: вы что, ребята, дурачков из себя строите? Если в государстве существует предварительная цензура, то всякая попытка бесцензурного издания — никакая не литературная акция, а акция политическая.

Е.П.:Дальше, начальник!

А.К.:Вы не понимали, что вы делаете? Вы не понимали, что это вызов? В связи с этим — второй вопрос. Вы понимали, что, маскируясь этим самым вашим так называемым альманахом, отщепенец Аксенов просто-напросто готовит себе почву для отъезда? Ты отвечаешь: нет, ибо собственно идею высказал не Аксенов, а Ерофеев. А я тебе: идея, допустим, Ерофеева, но Аксенов за нее уцепился, и вы не могли не предполагать — вы и предполагали, ты это сам говоришь, — что рано или поздно конфликт с истеблишментом приведет к тому, что альманах окажется на Западе и будет там издан. Это с одной стороны. С другой стороны, и Ерофеев, и ты были личнозаинтересованы в таком издании, потому что вас не печатали. Другие заинтересованные лица стали составителями, остальные в это дело попали по-разному. Кто с Аксеновым дружил, кто хотел легализовать вторую половину своей жизни. Как, например, Сапгир, у него была легальная половина жизни — детские стихи и мультфильмы, и нелегальная — авангардистские стихи. Как Высоцкий, которому только птичьего молока не хватало, но он хотел быть поэтом, хотел быть признан как поэт. Нет, дружок, акция эта не была литературной, эта акция была направлена против политической цензуры, существовавшей в государстве с начала власти большевиков, — то есть против этого строяона была направлена и лишь потом против Союза писателей, который только в таких советских условиях и мог существовать! Далее: Аксенов уезжает. В пролете вы с Ерофеем, зачинщики. Липкин с Лиснянской, вышедшие из Союза, страдают больше всех. Кто-то тут же включает задний ход и снова возвращается, как блудный сын, в официоз. Именно так представляется история «МетрОполя» недоброжелательному, но вполне трезвому взгляду.

Е.П.:Значит, так. Дураков мы из себя не строили, поскольку ими не были. Мы действительно довольно агрессивно говорили о том, что Союз писателей неправильно устроен. Вот Фазиль Искандер, например, которого трудно заподозрить в неискренности или расчете, он на секретариате сказал, что это — шулерство, когда у Попова, то есть меня, три положительные рецензии в издательстве «Советский писатель» на книжку, и на основе этих трех положительныхрецензий пишется отрицательноередзаключение. Это был бунт внутри Союза писателей, и я не собираюсь строить из себя борца за права человека.

А.К.:Бунт прямой, открытый.