Аксиома подлости

От очередного прикосновения её передёрнуло, и Мэй повернулась к бомжихе лицом, спихнув грязные руки с себя.

– Батюшки святы! Ты же в крови! – бомжиха неумело перекрестилась.

– Отойдите от меня! – брякнула Мэй по-китайски.

– Ёкалэмэнэ! – бомжиха отшатнулась и села на скамью.

Мэй снова скуксилась. Она находилась в состоянии полной отключки от окружающего мира. Вернувшись в него на минуту и отшив бомжиху, Мэй вновь погрузилась в себя. Её кошмар был простым, но от этого не становился менее кошмарным, и заключался он в лице Ольги, которое стояло перед глазами Мэй, и в бесконечном грохоте, сопровождающем видение. Кошмар не исчезал, когда Мэй закрывала глаза, а реакции на раздражители из внешнего мира являлись инстинктивными, но никак не осмысленными.

Бомжиха больше не лезла, но пришли менты. Они поволокли Мэй на допрос к дежурному капитану ОВД Щукино, который оказался молодым неотёсанным умницей.

– Вот, выловили на улице! – отрапортовал сержант, – документов нет, денег нет, вообще не хрена нет. Оказала сопротивление при задержании. – И сержант пихнул Мэй на колченогий стульчик.

– Отмудохала взвод ОМОНа? – усмехнулся капитан, – свободен. Разберёмся. – Сержант ушёл, хлопнув дверью, а капитан придвинул к себе бланк протокола и взял ручку. – Ну что, гражданка правонарушительница, поехали. Фамилия, имя отчество.

Мэй уронила голову на грудь и обхватила руками коленки. Капитан повторил вопрос ещё два раза с тем же успехом. Затем подошёл, похлопал Мэй по щекам и принюхался. Обследовал её руки и почесал в затылке, вглядываясь в ссадины на лице и красные пятна на пуловере.

– Экспертиза нужна… – произнёс он вслух, вернулся за стол и начал грызть кончик ручки с отпечатками своих же зубов, – похоже, обкурилась или надышалась клея. Гражданочка, чего мы молчим-то? Фамилию свою забыли?

Мэй никак не реагировала, лишь тихо постанывала и дрожала.

– Что же мне с тобой делать, красавица? – капитан отложил бланк и подпёр рукой подбородок.

Глава 7. Убийца

Никогда не принимайте решения сами, если можно заставить решить кого-то другого. Благодаря этому принципу капитан-умница имел в жизни меньше проблем, чем все его знакомые.

– Шоковое состояние, – продолжал рассуждать он, – которое вызвано нанесением телесных повреждений. Надо доктора вызвать, пусть тебя осмотрит. Телесные повреждения на лице, пятна неизвестного происхождения на одежде…

Неожиданно Мэй встала и направилась к двери. Капитан догнал её и хотел удержать, но Мэй резко стряхнула его руку с плеча.

На улице светало. Сидящая на крыльце отделения бомжиха удивлённо воззрилась на Мэй, которая прошла мимо, кутаясь в ветровку. Капитан затормозил на пороге и пробубнил:

– Ну, иди, скатертью дорожка. На кой чёрт мне немая красавица? Возиться с тобой только.

Бомжиха догнала странную незнакомку, но трогать её не стала. Она просто шла рядом, подогреваемая любопытством, и наблюдала. Мэй не замечала её присутствия и, дойдя до автобусной остановки, села на лавочку, закрыла лицо руками и заплакала. Бомжиха взлохматила давно немытые волосы и выгребла мелочь из кармана. На бутылку самого дешёвого пива хватило, её-то она и прикупила в ближайшем круглосуточном магазине. Вернувшись, она застала прежнюю картину. Открыв пиво зубами, бомжиха сделала большой глоток, затем вытерла горлышко грязным рукавом и сунула пиво незнакомке:

– Эй, выпей, полегчает.

На этот раз Мэй отреагировала адекватно, сделала несколько глотков и вернула бутылку. Но по-прежнему не произнесла ни слова.

– У тебя дом есть? Квартира? – приступила к нужным расспросам бомжиха, – а родители у тебя есть? Тебя изнасиловали что ли?

Мэй подняла зарёванное лицо и отрицательно покачала головой.

– Ты местная? Ну, из Москвы?

Мэй кивнула и положила ногу на ногу. Бомжиха опять взлохматила волосы, допила одним махом пиво и спрятала пустую бутылку в карман. Извлекла оттуда же смятую пачку папирос и прикурила у одинокого утреннего прохожего. Интуиция подсказывала ей, что странную девку отпускать нельзя. Надо показать её Славику, он мужик толковый и лучше соображает. От девки может быть польза. Бомжиха вновь подошла к Мэй и села на корточки:

– Я Валя, а тебя как зовут?

– Маша, – произнесла Мэй первое русское слово, чем несказанно порадовала бомжиху:

– О, так ты по-русски говорить умеешь? Пошли со мной, я помогу тебе. Пошли! – и Валя взяла Мэй за локоть.

До центра добрались на троллейбусах. Валя прекрасно ориентировалась в маршрутах наземного транспорта. Мэй больше ничего не говорила, а бомжиха и не спрашивала, но внимательно следила за тем, чтобы её подопечная не сбежала.

На лавочках вокруг памятника Грибоедову отдыхали от жизни несколько человек неопределённых возраста и пола, но вполне определённого социального статуса. К одному из таковых и подошла Валя, приказав Мэй сесть немного поодаль и никуда не уходить.

– Славик! Блин, Славик, давай! – Валя затормошила субъекта, завёрнутого в серое пальтишко.