Аксиома выживания

Тело тряслось от холода и усталости, плечи жгло вдавившимися лямками самодельных носилок, ныли все мышцы, а за спиной тихонько постанывал Шалун, что усложняло и без того не простую ситуацию. Другу требовалась срочная медицинская помощь, а положение оставалось аховым, как ни крути. Куда двигаться дальше, сталкер не знал, а на постоянные призывы к призрачному Болотнику ответа так и не получал. И это как никогда удручало. Уронив голову на грудь, он зажмурился. Если злыдень не завязнет окончательно в топи и им удастся выбраться на сушу, то даже высушиться будет негде…

Монстр оказался на счастье упрямым, облепившие массивную тушу пиявки не могли прокусить толстые складки кожи, поэтому не приносили ему неудобств. Медленно, но уверенно он приближался к берегу и вскоре ступил на покрытую травой, ольшаником и кустами землю. Не зная, что предпринять дальше, Лучник направил «скакуна» вперед – прямо в темную область на карте, проведя мысленную прямую от закончившейся линии маршрута. «Болотник! Где ты, лекарь?! Где?!!»

– Ну, вот чего ты орешь, а?.. – раздавшийся совсем рядом спокойный голос заставил вздрогнуть и подпрыгнуть от неожиданности.

Злыдень встал и недовольно заурчал, пытаясь отряхнуться. Лучник еще крепче вцепился монстру в уши.

– Кто здесь?! – прокричал он в темноту.

– Кто, кто… Кого звал, тот и есть!

– Болотник?!

– Чего ты орешь? Болотник и есть.

– Так чего ты не отвечал на мои призывы?!

– Вот ведь разорался, а… Это вам, псионикам, такое с легкостью дается, а мы не настолько в этом сильны.

– То есть как не сильны?..

Из-за чахлого кривого дерева и торчащих камней ритуального круга появилась человеческая фигура в длинном плаще, напомнив про видения из прошлого. Опираясь на длинный посох, Болотник остановился и посмотрел Лучнику в глаза.

– Ты разговоры говорить со мной пришел или по делу? И зачем Толстосума моего оседлал?

– Не, не разговоры… По делу… К-какого Т-толстосума?

– Злыдня моего, говорю, зачем оседлал?

– Вот те раз… А чего же он… ручной такой… на людей бросается?..

– Он не ручной. Он дружественный.

– Я… от этого… «дружественного»… в болото улетел на несколько метров… Чуть пиявки не сожрали…

– Слазь, говорю! И быстро отпусти его! Вишь, ему не нравится?..

Трясущийся от холода и слабости Лучник перенес ногу через голову злыдня и, соскользнув на землю, с трудом удержал равновесие. Освободившийся от ноши и ментального давления Толстосум обиженно рыкнул и со стонами потопал к Болотнику – жаловаться на трудное детство.

– Ну, ну… Не серчай, дружище, и не плачься. Сам виноват, нечего быть таким негостеприимным, – Болотник потрепал зверя по клюву. – Иди, давай, ешь, чего ты там припрятал в луже… Хе-хе-хе… Жертва обстоятельств.

– Д-док…

– А, ты еще здесь, да? – лекарь скорчил недоуменную мину.

– А гд-де мн-не б-быть? – посиневшие губы уже едва могли соприкасаться от дрожи.

– Иди, давай, быстрее! Вон туда! Вешки видишь? Как раз между ними и держись. Немного тебе осталось. Метров сто, не больше. А я сейчас догоню.

– А Ш-шал-лун?..

– Шалун? Друг твой, что ли? – Болотник протяжно вздохнул. – Иди. Там все и узнаешь…

* * *

В разом открывшиеся глаза ударил яркий солнечный свет, заставив зажмуриться и сжаться в комок. Насколько он помнил, только что вокруг была ночь, а на плечи давили лямки рюкзака – и вдруг ясный, да еще и солнечный день… Или это лишь яркий свет электрической лампы? Вспомнилась картина: дощатый потолок, дрожащая от сквозняка паутина в углу, старая печь-мазанка с облупившейся штукатуркой, широкая лавка недалеко от просторной топки и пылинки, витающие в пробившемся между двумя ажурными занавесками на небольшом окне луче солнечного света. Нет, не лампа. И точно не ночь.

Лучник вновь, уже осторожнее, открыл глаза. Повернул голову и огляделся. Так и есть – старый, но еще достаточно сносный деревенский дом. Под спиной скрипнули пружины панцирной сетки. Кровать. Кто и когда уложил его сюда? Сталкер напрягся, память не вернулась, вернулась боль. Причем не только в голове, но и в груди. Обжигающая, тягучая, давящая. Решил вздохнуть, но с надрывом закашлялся, чувствуя, как где-то внутри клокочут массивные сгустки. Кашлял долго, с надрывом, до изнеможения, с противными рвотными позывами. Развернулся на бок, отдышался. Не вырвало. Нечем. В желудке явно гулял ветер, такой же, как колышущий паутину в углу избы. Сглотнув тягучую слюну, Лучник понял, что сильно хочет есть. Опять к горлу подкатил комок тошноты. Не зная, что происходит, сталкер снова замер на время, пытаясь унять дрожь во всем теле.

– О! Наконец-то! Появился среди нас. А мы уж заждались.

Скрипнули половицы, на пороге возник силуэт Болотника с какой-то травяной вязанкой в руках. Хозяин прошел в угол и прикрепил недалеко от паутины на растянутую под потолком проволоку свою ношу.

– Ну, во-от, теперь пусть подсохнет, а потом и в чай добавлять будем. Для крепости духа и тела тоже. А то, смотрю я, у нас тут больных да немощных развелось – хоть убивай, право…

– Что со мной?

– А уже все в норме, дружище. Не то что две недели назад.

– К-какие д-две нед-дели?..