Аксиомы, тезисы, кредо

Ю.П. Попов Аксиомы, тезисы, кредо

Очереди и голод

1. Как получилось, что очереди – это когда запрещают повышать цены ради заботы о нижних слоях населения – у наших реформаторов стали отождествляться с голодом и нищетой? Ведь витринное изобилие при свободных ценах на продовольствие – это когда те, у кого каждый рубль на счету, питается вместе с детьми одной только перловой кашей, получая проблему растить малышей без лакомства (и без дистрофии). Тут все наоборот, это Европа подала величественный пример в 1914 году в связи с бедствиями Первой мировой. Веками на голодных никто не обращал внимание, и вот такая забота появилась. И в двадцатом веке по крайней мере европейские страны все в кризисной ситуации прибегали к нормированному распределению. Наши же творцы перестройки вернули нас во времена дремучие.

Причем до тех перестроечных преобразований в дефицит превратились сначала икра и крабы, потом колбаса. И все это только из-за чрезмерного роста зарплаты, так что все это продавалось там же, но только с обратного крыльца при благополучном росте производства колбасы. Потом та же участь стала подбираться к маслу и сыру, а к девяностому году прилавки просто начисто опустели. Все это всего лишь перекосы в распределении, исправляемые росчерком пера министра. Но на стадии Горби, ЕБН и прочей армии в 18 миллионов партдармоедов, как они стали себя именовать, нельзя было даже объяснить, что вывоз продовольствия – признак нищеты и отсталости. Превращение страны из аграрной в индустриальную из великого достижения превратилось в провал, и взялись возрождать вывоз зерна. Интересно, найдет ли Путин теперь название такому идиотизму?

Ну а на стадии приватизации гибнут предприятия, миллионы сидят без зарплаты и ходят, побираясь, ради простого куска хлеба.

2. Если вас интересуют голодные бедствия былых времен, то загляните в биографию Вернадского, который имел дело со знаменитым голодом 1891 года, когда трупы валялись на дорогах. Узнаете, что прямая голодная смерть – это ничтожная часть унесенных голодом. В большинстве случаев смерти от голода на глазах у всех вообще нет. Это в российских холодах урожайность почти втрое ниже, чем в Германии, Франции и Англии. Мы оставались единственной в Европе страной, где в голодный год иногда трупы валялись на улице. Когда-то этим отличалась еще и Ирландия. У других же обычно, если случался низкий сбор и до нового урожая не хватало, то недоедание и обмороки приводили слабых здоровьем к смерти у себя дома, как в ленинградскую блокаду или в великую американскую депрессию, где тоже прямой голодной смерти или не было, или она была ничтожной. Помимо этого, разрастается преступность, растет число убийств и самоубийств, нищие с протянутой рукой бродят по всей стране, ночуют где попало и тоже гибнут. Убыль населения от голода происходит по причинам косвенным, а не прямым. В России, как известно из статистики, до нового урожая крестьянину не хватало, голод был постоянным и не замечался ни нашими крестьянами, ни тем более азиатскими. Можно было бы привести примеры из литературы, когда помещики вздувают по весне цены на хлеб до небес и вовсе не думают, что пользуются чужой бедой.

Примерно так же проходили мимо сознания граждан бедствия обездоленных и у нас в девяностых годах, но при активном участии пропагандистской машины. На всех улицах видны вчерашние благополучные работники, которые теперь побираются ради куска хлеба. Средняя продолжительность жизни снизилась на 18 лет. Повымирали старухи, которых в свое время война оставила без мужей и женихов, а теперь рыночная «благодать» отправила за ними вслед. Это голод! Переполняются сиротские дома. Половина всего подрастающего поколения растет там. Этого и после войны не было. Это голод. Рождаемость наполовину поддерживается наркоманками и алкоголичками. Брошенных новорожденных находят даже в мусорных корзинах. Это голод!

3. И при этом пропагандистская система старательно обходит молчанием беды и лишения, угощая нас в автобусах приветами граждан друг другу, будто других проблем не существует, да еще в первые годы трандычили про якобы природную склонность предпринимателей к благотворительности.