Аксум

Сочинение Филосторгия сохранилось во фрагментах; трудно судить, насколько подробно описано все посольство Феофила Индуса. Однако создается впечатление, что дипломатическим переговорам в Хымьяре уделено большое внимание, а о миссии в Аксуме говорится не так понятно. Вероятно, результат миссии в Аксуме был далеко не таким блестящим, как в Южной Аравии. Оно и понятно. Аксумский царь отнюдь не был склонен выполнять требования римского императора. К тому же посольство в Хымьяре, доставившее богатые дары его вассалу (хымьяритскому царю, который согласился на требования римлян, за что получил их политическую поддержку), неизбежно заставляло настораживаться Эзану. Поэтому римско-аксумские отношения при Эзане были весьма противоречивы. С одной стороны, принятие христианства аксумитами и жителями Южной Аравии теснее связывало Аксумское царство с Римской империей. С другой — политика Рима в районе южных морей нередко рассматривалась как посягательство на права Аксума. Это приводило к тем «расторжениям союза с римлянами», о которых говорил Руфин. Обычно общность торговых интересов брала верх и подобные «расторжения союза» были временным явлением. Однако они показывают, как ревниво Аксумское царство оберегало свои привилегии и суверенитет. Этой политической линии следовали и преемники Эзаны, цари конца IV — начала VI в.

При Эзане появились зачатки письменной литературы на языке геэз. Вместе с тем была произведена реформа национального письма.

Надписи Эзаны являются первыми эпиграфическими памятниками на геэз, которые можно назвать литературными произведениями. С каждой новой надписью (всего их пять) появляются новые художественные достоинства, совершенствуется стиль, обогащается содержание. Возможно, при Эзане «просветители» Эфиопии Эдезий и Фрументий попытались использовать язык геэз как литературный язык христианской пропаганды и богослужения.

Реформа древнего эфиопского письма тесно связана с развитием эфиопской литературы, в том числе, может быть, и христианской. До Эзаны эфиопы записывали только согласные звуки своей речи, не обозначая их гласных, ни их долготы, ни дифтонгов, ни удвоения согласных. Письмом они пользовались только в коротких посвятительных надписях, девизах монет, законодательных «памятках» (тазкар) и, предположительно, в деловых записях; все эти образцы письменности были весьма шаблонны по форме, скудны и однообразны по содержанию, грамматике, лексике, очень легки для чтения и понимания посвященными; предназначались они для весьма ограниченного круга читателей. При Эзане, когда круг читателей расширился и надписи усложнились, чтение геэзской письменности было облегчено введением огласовок.

Поиски новых систем письма обнаруживают уже две самые ранние из надписей Эзаны (DАЕ, II, № 8, 6). Обе неогласованные, как и надписи предшественников Эзаны, они, однако, составлены на языке геэз, но хымьяритским письмом с характерной орфографией («мимация» и др.). Прежде думали, что в Эфиопии сабейским письмом пользовались вплоть до 300 г., а собственно эфиопское письмо выработалось лишь в царствование Эзаны. В последние годы были найдены древнеэфиопские неогласованные надписи III в., составленные на геэз и не следующие сабейской традиции. Очевидно, Эзана вернулся к сабейскому письму и орфографии в их хымьяритской форме.

Следы «сабеизации» заметны и в третьем («эфиопском») тексте билингвы (DАЕ, IV, № 7), который отличается от расположенного над ним второго, «сабейского» текста в основном письмом и орфографией.

В поздних надписях Эзаны этот эксперимент был оставлен, зато буквы были дополнены значками для обозначения гласных.

Это была самая радикальная и оригинальная реформа в истории эфиопского письма, не имевшая себе равных ни прежде, ни впоследствии.

Реформа была вызвана необходимостью обозначить на письме гласные звуки, которыми геэз богаче других семитских: краткие гласные, долгие гласные и дифтонги. Реформа позволила различать в письме разные по звучанию и смыслу слова и грамматические формы слов, прежде писавшиеся одинаково.