Аксум

Интересно проследить, как это отразилось в греческих источниках. Филосторгий, побывавший в Аксуме в качестве дипломата между 340 и 346 гг., называет аксумского цари тираном (τυραννος), т. е. монархом, а подчиненного ему царя хымьяритов — этнархом ('εθναρχος), т. е. племенным вождем[577]. Для Козьмы Индикоплова (VI в.) в Аксумском царстве существует лишь один царь (δασιλευς); правителей Адулиса и Агау Козьма называет архонтами[578]. Его современник Ноннос (по Иоанну Малале) называет правителя Аксума царем (δασιλευς), а местных владетелей — архонтами провинций (των αρχοντων των εραρχιων)[579]. И только в испорченном тексте Псевдо-Дионисия как будто бы говорится о войне двух эфиопских царей, аксумского и адулисского, как раз накануне эфиопско-хымьяритских войн (в начале VI в.)[580]. Характерно, что все титулы феодальных правителей Северной и Центральной Эфиопии, засвидетельствованные в XII–XIV вв., после падения Аксумского царства носят типично «чиновничий» характер: хадани (воспитатель, кормитель, кормилец), акабеса'ат (блюститель часа), цахафалам (сахафе-лахм — писарь скота), макуаннен (правитель), масафен (вельможа); они явно не царского, а должностного происхождения (см. ниже).

Атрибуты царской власти. О знаках власти аксумских царей можно судить лишь на основании весьма скудных данных: изображений на монетах, рисунков в «Христианской топографии» Козьмы Индикоплова, описания приема византийского посла аксумским царем в «Хронографии» Иоанна Малалы, немногих археологических материалов.

На монетах аксумские цари имеют на голове повязку и (или) корону, в ушах (или только в правом ухе) — серьгу, на руках — браслеты и в руках — одно или два копья и пальмовую ветвь. Эти изображения носят сугубо официальный характер, поэтому можно предполагать, что все перечисленные предметы служили знаками царского достоинства. Этнографические параллели, особенно в Эфиопии и Восточном Судане, подтверждают это предположение. Навершие одной из стел Аксума украшено изображением двух копий — символом царской власти[581]. На монетах позднего Аксума копье или пальмовая ветвь в руках царя заменены посохом с крестом наверху. Другими атрибутами царской власти были корона и трон, изображения которых сохранились на поздних монетах. Малала сообщает также о золотом тюрбане Элла-Асбехи[582]; этнографические параллели подтверждают значение этих предметов как символов царской власти.

Обожествление царя. Аксумский царь считался родным сыном или прямым потомком бога Махрема. Эзана именуется в надписях «сыном Махрема»[583] или «сыном Махрема, непобедимого врагами»[584]. Греческая надпись называет его «сыном непобедимого бога Ареса»[585], отождествляя древнегреческого Ареса с аксумским Махремом. Царь, оставивший Адулисскую надпись, говорит: «Все эти народы я покорил по милости моего величайшего бога Ареса, который меня родил…»[586]. Точно так же Ягве говорил царю Израиля: «Ты мой сын, я родил тебя ныне»[587]. Известно, насколько религиозные представления древнейших частей Библии родственны религиозным представлениям древних семитоязычных народов Аравии и Эфиопии. Южноаравийские цари также считались сыновьями верховного племенного бога: мукарриб Катабана именовался «первенцем (первородным сыном) бога Анбая»[588], а царь Аусана — «сыном бога Вадда»[589].

В средневековой Эфиопии, а также в Джанджеро, было распространено сравнение царя с солнцем или звездой. Царь, земное воплощение небесных светил-богов, сам становился живым богом. Больше того, он затмевал многих небесных богов, слившихся в едином образе Махрема. Но так как сам образ Махрема превращается в небесного двойника, в отражение на небе великого царя царей, могущественного аксумского монарха, то и живой царь в представлении аксумитов, по-видимому, сливался с образом бога. Может быть, умирая, аксумский царь сам становился Махремом, а его сын — царствующим сыном Махрема. Поэтому понятно, что Эзана имел все основания заменить в своем титуле имя Махрема на имя своего отца — Элла-Амида. Вместо традиционной формулы «сын Махрема, непобедимого врагами» он дает формулу «сын Элла-Амиды, непобедимого врагами»[590]. Он стремился, превращаясь в монотеиста и христианина, избежать упоминания имени Махрема, но его «господь небес» продолжает называться «непобедимым врагами»[591]. Вместе с тем замена портит стиль надписи, внося в нее недопустимое повторение. Должно быть, имя Элла-Амиды оставалось единственно возможной заменой имени Махрема.

Неизвестно, воздавались ли царю божественные почести еще при жизни. После смерти его могила становилась предметом культа. Склепы аксумских царей до сих пор почитаются как религиозные святыни.