Аксум

Таким образом, место этнического прозвища ранних монет на старых монетах занимает демагогическая формула. Можно предположить, что она в какой-то мере эквивалентна по своему значению этническому прозвищу. Если же демагогический девиз указывает на формальное «народовластие» (независимо от его подлинного содержания), то этническое прозвище, возможно, говорит о какой-то власти или привилегированном положении того этноса, имя которого принял царь. Естественно предположить, что царь принимал этническое прозвище не произвольно, а в порядке, строго определенном традицией, и что не привилегированное положение этноса зависело от милости царя, но сам он должен был принимать этническое прозвище по имени привилегированного этноса.

Все старые и новые исследователи (кроме Тураева) считают, что этническое прозвище не что иное, как имя рода или династии. Однако это мнение не объясняет того факта, что у всех аксумских царей разные этнические прозвища. Эзана назывался именем этноса Хален (ср. армию Хален), Эндубис — именем этноса Дакуэн (ср. армию Дакуэн), Афила — именем этноса Димэлэ, Уэзана — именем этноса Гисэнэ, Вазеба I — именем этноса Загали, Зон — именем этноса Анааф. Между тем невероятно, чтобы все они принадлежали к разным династиям. Мы ничего не знаем об армиях Димэлэ, Гисэнэ и Загали, но они, вероятно, существовали подобно армиям Хален и Дакузн. Во всяком случае, в надписях предаксумской эпохи встречается этноним ZGLY[667].

Очевидно, аксумские армии и выставлявшие их общины имели привилегированное положение (а, может быть, также и власть) по очереди и царь Аксума на какой-то период становился представителем привилегированной «армии». Это напоминает порядки галла и некоторых других народов Эфиопии (консо, в прошлом бурджей)[668].

Интересно, что этническое прозвище Бе'эсе-Азал носили эфиопские цари XIII–XIV вв.: Лалибала и Амда-Сейон. Как справедливо указывает Тураев, это показывает, что этническое прозвище отнюдь не означает династии: ведь (согласно эфиопской традиции) Лалибала и Амда-Сейон принадлежали к разным династиям[669]. Интересно, что эти два царя, правившие один сто лет спустя после другого, имели одинаковое этническое прозвище. Вероятно, это вызвано «омертвением» титула в позднюю эпоху.

Частота упоминания армий в надписях Эзаны различна. В надписи о походе на Афан названы три армии: Махаза, Хара и Дакуэн. В надписи о походе на Агуэзат и Ангабо перечислено семь армий: Махаза, Хара, Метын (по два раза), Дакен (Дакуэн), Лакен, Фальха и Сера (по разу). В надписи о походе в Нубию перечислено семь армий: Сера и Фальха (по два раза), Хара, Махаза, Хален, Сабарат, Дамава (по разу)[670]. Во всех трех надписях армия Махаза упоминается четыре раза, Хара — три раза, Дакен, Метын и Фальха — по два раза, Сабарат, Лакен, Хален и Дамава — по разу. Названы армии лишь тогда, когда их посылает царь, но не тогда, когда он сам ведет их в поход[671]. Очевидно, поэтому армия Халена упоминается только один раз. Естественно предположить, что царь чаще посылал в самостоятельные рейды ополчения тех общин, которые были наименее связаны с Аксумом и имели наибольшее число воинов. Таким ополчением, очевидно, и была армия Метын. Первое известие о метын содержится в Адулисской надписи. Царь говорит о своей войне с «народами» Аννινε и Мετινε, живущими в обрывистых горах, где-то по соседству с Аксумом[672]. Очевидно, эти Мετινε — метын надписей Эзаны. В надписи о полюдье Эзана рассказывает, что, когда он «пришел в землю ХМС» (Хамасьен?), к нему «явились народы метын все»; царь «дал им законы, и они покорились им, и он позволил им уйти в их землю»[673]. Однако в надписи о походе на Агуэзат и Ангабо Эзана посылает армию Метын вместе с другими аксумскими армиями[674]. В Адулисской надписи Мετινε выступают как сильный и многочисленный народ[675]. Очевидно, при Эзане он был включен в состав Аксумской общины, и новый статут «народов метын» определялся теми «законами», которые дал им Эзана. В надписи не говорится, что метын заплатили дань, как другие покоренные народы; зато они, как и коренные аксумиты, приняли участие в походах Эзаны. Характерно, что, хотя армия Метын названа только в одной надписи, она упоминается здесь дважды: царь особенно охотно посылает Метын в самостоятельные рейды. По-видимому, армия Метын была наименее аксумской из всех армий Эзаны.

Несмотря на всю отрывочность и неясность сведений, можно констатировать что в государственном строе Аксумского царства прослеживаются несомненные следы военной демократии. Народное ополчение аксумитов, строящееся по территориально-родовому признаку, народное собрание или собрание воинов по их общинам, очередность привилегированного положения общин, препятствующая выделению привилегированных групп, известное внимание царя и совета старейшин к народному мнению — все это представляло собой пережитки военной демократии.