Акт возмездия

Зато все родственники и друзья смотрят как на героя. Как же, ведь самого настоящего скинхеда привалили, одного из тех, что наводят такой страх на выходцев с юга. Сейчас Салман и сам уже искренне верил, что они вчетвером умудрились победить сильного и опасного противника, а не беззащитного рохлю, который даже не сопротивлялся, когда его убивали. Таково магическое действие общей убежденности окружающих. В самом деле, раз все считают, что было именно так, то почему бы и непосредственному участнику событий тоже не поверить в собственную лихость и храбрость?

Если уж совсем честно, то в начале, когда он попал на первые милицейские допросы, Салман проклинал свою дурную голову, каялся, что не решился вовремя отказаться от участия в задуманном друзьями предприятии. Тогда он всерьез считал, что они попали по полной, думал, что остаток жизни проведет в тюрьме среди уголовников. И сидеться, как он предполагал, будет ему отнюдь не сладко, ведь русские бандиты наверняка не одобрят его участия в убийстве русского же парня и постараются ему отомстить. По-крайней мере азербайджанцы, точно бы так поступили… Вот это попал, что называется, за компанию! Вся жизнь теперь под откос…

Но такие мысли посещали Салмана давно, еще на этапе предварительного следствия. Едва дело оказалось в суде, все его страхи развеялись, словно дым. Дебелая тетка-судья отнюдь не внушала такого же почтительного страха, как жилистый, скорый на кулак оперативник с железными передними зубами. Адвокаты уверенно заявляли о том, что у дела нет никаких перспектив. Свидетели после интимных бесед с друзьями и родственниками бравых азербайджанцев один за другим отказывались от своих показаний. Все судебное действие все больше и больше напоминало комедийный фарс, неминуемо обязанный закончиться такой же смешной развязкой. По законам жанра, так сказать. У комедий не бывает трагических концов, на это есть драмы.

Поэтому Салман сейчас беспечно улыбался весне, щуря глаза, под яркими солнечными лучами. Комедии несут с собой позитив, даже если по ходу действия герой и попадает в неоднозначную ситуацию, все равно, понятно, что это все не всерьез, понарошку. А кончиться все должно хорошо. Обязательно хорошо.

Занятый своими мыслями, он даже не успел заметить, откуда взялся перед ним невысокий худощавый, но жилистый парень. Самый обычный русак в линялой джинсовой куртке неожиданно шагнул откуда-то сбоку, бесцеремонно заступая ему дорогу. Вообще, это конечно было наглостью и требовало соответствующей реакции со стороны гордого азербайджанского мужчины. Но ведь вокруг была комедия, и Салман сегодня любил весь мир. Он мягко улыбнулся, поднимая глаза на незнакомца, уже открыл рот, чтобы вежливо попросить его посторониться, не загораживать проход, но поперхнулся заготовленными словами, встретив чужой взгляд, сиявший ледяным холодом. Острыми иглами льда, за которыми ворочалось мутной лавой, плавилось, дыша холодным огнем ослепительное безумие.

И так этот взгляд незнакомца не соответствовал весне и солнцу, шуршащей зелени древесной листвы и ласковому порыву теплого ветра, настолько выламывался из общей картины мира, настолько был нереальным, что просто приковал молодого азербайджанца к месту, парализовал его волю, ввел в ступор. Салман не сделал ни малейшей попытки что-то объяснить незнакомцу, как-то защититься, или хотя бы спастись бегством. Он просто стоял и как завороженный смотрел в залитые обжигающим холодом смертельной ненависти глаза. Смотрел не отрываясь… Даже тогда, когда на одном уровне с ними возник черный зрачок пистолетного дула.

Грохота выстрела, расколовшего его мир, Салман не услышал. Только сверкнула в лицо яркая молния, высветив на мгновение перед глазами, словно болидом фотовспышки, всю его короткую жизнь. А потом была темнота. И мягкий асфальт, нежно принявший на выпяченную вперед каменную грудь его тело…

Последним что он почувствовал было давящее ощущение чужой ребристой подошвы на лице… Но это последнее унижение не вызвало уже никаких чувств, ни гнева, ни ярости… Оно уже не имело значения… Теперь все не имело значения…

Маленькое уютное кафе в цокольном этаже старинного здания, казалось, просто создано было для тихих благостных разговоров старых друзей давно не видевшихся, закружившихся в жизненной суете, но, вот радость-то, нашедших, наконец, свободную минутку для встречи и неспешного обсуждения всего, что произошло с ними за последние годы. Такие посетители здесь обычно и бывали, составляя огромный процент общей клиентуры. Такими были и двое мужчин уединившихся за дальним угловым столиком у окна. Такими, но не совсем…

Они действительно знали друг друга по прошлой жизни, действительно давно не встречались, надолго потеряв один другого из виду, но друзьями они никогда не были, и сейчас дружить явно не собирались. Тихий же их разговор отнюдь не походил на расслабленный треп, а скорее уж на беспощадную рубку фехтовальщиков на звенящих клинках. Хотя стороннему наблюдателю вполне могло показаться иначе.