Актер. Часть 2

    — А по-другому так. Завтра, насколько я знаю, меня здесь, в СИЗО ждет психиатрическое обследование. И оно выявит, что у меня отклонение. Не врожденное, но полученное в результате первого и последнего свидания с дочерью того человека, который пытается меня посадить. А после этого будет так. Я не знаю, посадят ли меня в итоге или нет, но после результатов обследования и заключения врача информация обо мне уйдет в Сеть. О том, что это произойдет, даже спорить не надо. Поспорить можно только на то, как скоро это случится, потому что всегда найдется кто-то, кто одним щелчком мыши захочет превратить чью-то жизнь в дерьмо.

    — Но послушай...

    — Погоди, не перебивай меня, — чех покачал головой. — Итак, после того, как сведения о моем клинче, фобии, паранойе — как угодно! — разойдутся по новостным лентам, мне можно будет раз и навсегда попрощаться с подмостками, потому что человек, который играет героев, или любовников, или героев-любовников не может быть смешон. Так что мне, даже если я выйду отсюда, останется только перебраться в другой город, или страну, или вообще стереть себя с лица Земли.  — О том, что эта информация прежде всего выльется на Элисон, Алекс старался не думать. — Но я никогда так не сделаю. И я никуда не уеду. Я никогда не оставлю мать, которая пока еще помнит меня, и не брошу отца, который из-за ее болезни сам понемногу скатывается в депрессию. Поэтому я останусь здесь до конца. Что будет дальше — не знаю.

    — А ты это к чему говоришь? — Исаев прищурился и слегка покачался на стуле. Обижало, что чех не верит в него. — Ты что, один на планете?

    — А это я к тому, чтобы ты, когда мы закончим, даже не пытался подключить к этому Элисон. Потому что как только все дерьмо обо мне выльется в Сеть, я уволю ее, и она не будет иметь ко мне ни малейшего отношения. Я не дам вывалять ее в грязи.

    — Замечательный подход к делу, — вернувшись в вертикальное положение, Исаев кивнул. — И главное, очень благородный. Ну-с, что дальше?

    — А дальше, перед тем, как я объяснюсь с тобой на интересующую тебя тему, еще одно небольшое вступление. Скажи, ты помнишь, каким я был, когда мы с тобой познакомились?

    В принципе, эйдетическая память Исаев всегда напоминала жесткий компьютерный диск, но из плоти и крови. И Андрей легко вспомнил тот день.

    ... Вечер, аллея. Улица Фучика и угол Дома Кино. Его сестра задержалась в художественной школе, расположенной там же, неподалеку, на Красина. Откуда-то слева — нарочито хриплые и развязанные голоса мальчишек, нашедших себе прикольную жертву для развлечения. Исаев тогда повернул голову и увидел хорошо знакомых ему подростков, которые и хулиганами-то не были, а больше слонялись по улицам, убивая время, пока их родители смотрели телек, мыли кости соседям или устраивали непременную вечернюю свару на кухне. И — худенький мальчик, загнанный в угол, который ничего об этом не знал, и поэтому стоял, сжав кулаки, и пытался морозить их взглядом. И другой мальчик, постарше и покрепче его, который станет их общим другом. Настолько общим, что будет не только выполнять заказы Исаева на взлом определенных сайтов, но и лично следить за тем, чтобы в почту Алекса не вломился чужак. Этим подростком был их Мишка, или Миша, как всегда называл его чех.

    И снова Алекс — невысокого роста, застенчивый мальчик, не умевший и не желавший оскорблять других словом или действием. Послушание старшим, вера, где почитают родителей, и отсутствие любой пошлости, которую в католицизме считают распутством. Андрей тогда вообще впервые увидел, как кто-то из его ровесников носит нательный крест. Но вежливость и порядочность ни разу не относятся к мальчишеским добродетелям. И возможно, что перед Самойловой, если бы Алекс тогда познакомился с ней, тот же Алекс предстал в более выгодном свете, окажись он на поверку хулиганом и сорвиголовой. Но тот Алекс таким не был.

    Тот Алекс аккуратно делал уроки, честно ходил на все занятия в школе и Доме Кино, иногда летал в Прагу, чтобы сдавать там какие-то экзамены, и никогда не откалывал никаких номеров, которые могли хоть кому-то запомнится. Через несколько лет эта постная благовоспитанность будет вознаграждена тем, что чех без проблем поступит в театральный лицей и начнет стремительный путь восхождения от никому не известного подростка до звезды с миллионом подписчиков.

    Впрочем, Исаев и так все это знал. Он не знал только, зачем Алекс напомнил ему об их знакомстве. Что Андрей и озвучил:

    — Помню. Твоя красота тогда убила нас наповал. Я только не понял, зачем ты об этом спросил?

    — Красота убивает, ты так сказал? — Алекс помолчал, что-то обдумывая. — Да, но только эта фраза работает в обе стороны. Потому что красота действительно убивает... Я никогда не рассказывал тебе о том, почему я был рад, что отец получил назначение в Москву и мы сюда переехали?

    — Нет. Но видимо, ты хотел здесь побывать? Красная площадь, Арбат, сувениры, матрешки... и все такое.