Актер. Часть 3, 4

 И Мари-Энн, которая никогда не доверяла исключительно ощущениям, в этот момент остро почувствовала, как кто-то сверху — кто-то, кто сплел их судьбы в одну тугую тонкую нить, готовится одним ударом рассечь этот гордиев узел.

 Это ощущение поселится в ней, когда Домбровский из-за телефонного звонка прервет их разговор. Это чувство останется с ней, когда он отвезет ее в «Шереметьево». Это ощущение будет с ней, когда она станет по телетрапу идти одна к самолету. Но реально оно выстрелит в тот момент, когда (Мари-Энн этого не увидит) находящийся от нее за тысячи километров Нико, к которому стекалась вся информация о действиях и деяниях «Пантер», получит отчет о найденном под Лозанной изуродованном теле мужчины.

 «Одиннадцать пятнадцать утра»

 Еще ночью грек был в Салониках, а теперь уже в НЦБ Интерпол, в Лондоне. Посмотрев на часы и отметив время, Никас прошелся по своему кабинету, на автомате рассматривая его простейшую обстановку, когда о хозяине не скажешь вообще ничего (стандартный письменный стол, кожаное кресло, пара стульев, закрытый шкаф, где Нико хранил кое-какие папки, и сейф, в котором он держал оружие). Однако кабинет имел стеклянную, длинной в стену, панель, из-за которой ты можешь видеть других сотрудников, время от времени перемещавшихся по коридору, зато они не видят тебя (стекло с твоей стороны затонировано). Вспомнив о том, что его ждет, Нико перевел прицельный взгляд на монитор компьютера, после чего вернулся за стол и, устроившись в кресле, принялся неторопливо отщелкивать «мышью» присланные ему фотографии. Тело убитого — сплошная рваная рана. Вместо лица — месиво. Правый локоть трупа неестественно выгнут и вывернут (Нико знал этот прием, когда одним ударом жертве ломают руку). При этом на левой стороне грудной клетки — единственный не тронутый убийцами участок кожи, где имелись две характерные родинки.

 «Понятно... Радек».

 Нико знал его приметы, как свои пять пальцев. Это он тогда, доказав связь Радека и «Пантер», упрятал Радека за решетку, а позже перевел его в «Орбе», где тюрьма была понадежнее. Но приметы приметами, а факты — весьма упрямая вещь, и с ними ты не поспоришь. Так что набрав помощнице:

 — Леа, не принесешь мне кофе? — Нико углубился в таблицу, густо усыпанную специфическими маркерами криминалистов.

 Дактилоскопия, ДНК. Анализ группы крови и резус-фактора. Слепки зубов. Макетное воссоздание простреленной черепной коробки. Да, ошибка исключена, это был Радек. По слухам — недоучившийся художник, по профессии — ловкач и криминальный авторитет. А по призванию — обаятельный странный упрямец, который даже на суде отрицал, что он русский, хотя это доказали лингвисты. Внезапно вспомнилась фраза Радека, брошенная им тогда, в зале суда:

 — Я не знаю, когда я сдохну. Но мне кажется, что рождаться и умирать — это легко. Трудно бывает лишь жить.

 И ведь он жил, этот русский, жил на полную катушку, жил щедро, грешно и творчески. Делал ошибки и совершал поступки. Играл в войну между бесчестьем и честью, возможно, выбрал чью-то улыбку, ради которой пошел на смерть. А может, Радек ушел задолго до собственной гибели из-за того, что когда-то давно убил что-то в себе. Но все эти философские рассуждения — тоже, по сути, догадки, приправленные изощренными словесными кружевами, из-за чего на душе становится муторно и холодно, а после к тебе приходит состояние пустоты. И Нико с головой погрузился в отчет, где были куда более ценные сведения.

 Во-первых, на трупе или рядом с ним не нашли документы. Вопрос, почему? Обыватель ответил бы: «Чтобы не оставлять следов». Профессионал возразил бы на это, что тот, кто выбросил тело Радека на побережье Лозанны, хотел, чтобы следствие сфокусировалось не на деталях, а исключительно на опознании трупа.

 Во-вторых, имелся анализ одежды, оставшейся на теле убитого. Судя по заключению, всё новое, качественное и купленное в Греции и Швейцарии. То есть тот, или та, или те, кто помог Радеку сбежать из тюрьмы, не только знали его вкус и размеры, но и путешествовали между этими странами.

 В-третьих, на трупе уже бывшего Радека был найден карандашный рисунок, испачканный его кровью и грязью гниющей у побережья реки. И надо сказать, медэксперты и здесь провернули неплохую работу. Очистив рисунок от наслоений и кровавых следов, они сумели воссоздать найденные на нем отпечатки пальцев убитого и еще двоих неизвестных мужчин, которые до текущего дня в базе Интерпола не значились. И можно было объявить этих людей в розыск (???, ну да, он, Нико, обязательно это сделает!), но что-то подсказывало ему, что этих двоих Интерпол не найдет. Их отпечатки фальшивые.