Актер. Часть 3, 4

 — SAS и SBS? Это подразделения войск специального назначения Великобритании. Так вот, поскольку Лиза в английском спецназе, как мы понимаем, служить не могла, то остаются «Пантеры». Или даже не «Пантеры», а тот, кто в «Пантерах» обучил ее этому. Дальше. Я допускаю мысль, что, судя по ее навыкам, но главное, по тому, что она умеет мыслить неформально и творчески, она играла в этой ОПГ заметную роль, в какой-то момент захотела выйти из игры, но что-то пошло не так. И теперь эта свора ее усердно ищет. При этом ее разыскивает отец, а, вернее, я. Плюс против нее играет Нико, а за кумиром моей «золотой» юности стоит Интерпол. И единственное, что мне пока непонятно, почему грек до сих пор не задействовал на поиски Лизы ресурсы моей бывшей конторы.

 — Ты говорил, он что-то испытывал к ней, — негромко напомнил Алекс.

 — Вообще-то я говорил, что у меня сложилось такое мнение после общения с ним. Но не светлые чувства там главное. Там другое ... — Андрей помолчал, подбирая слова, покрутил в руках еще теплую чашку. — Понимаешь, ему почему-то очень важно найти ее раньше меня. Да, то же самое — я имею в виду, я-найду-ее-раньше-всех — нужно и мне. Но я получил заказ от ее отца, то есть в моем «я хочу» изначально ничего личного не было. Я всего лишь хотел извлечь тебя из СИЗО. А грек так хочет ее разыскать, словно ему кто соль на раны насыпал. И подобный энтузиазм мне совершенно не нравится... Вот такие дела, — заключил Исаев.

 Алекс кивнул, посмотрел на свои сомкнутые в замок руки и попросил:

 — Покажи мне ее.

 Андрей отставил чашку на подлокотник кресла, поднялся, пересек комнату. Присев на корточки перед сейфом у письменного стола, набрал код, вытянул из линейки стоявших внизу папок нужную. Вынул из файлового мешка ксерокс карандашного рисунка и протянул его чеху.

 Алекс долго разглядывал ее портрет. Чужая, незнакомая девушка. Очень женственная, обезоруживающая, сложная красота, но... не Элисон и не Лиза. Казалось, та, что жила в этих двоих, так далеко от него ушла, словно она все забыла. Алекс искал в этом новом, непривычном, идеально вылепленном лице, хотя бы в уголках ее губ, то, что осталось от тех двоих. Но нет. Ничего не было.

 «Почему ты через столько лет вернулась ко мне, флер-де-лис?» — Алекс машинально провел кончиком пальца по рисунку, повторяя ее черты. А в голове плыло:

 «Знаешь, я же тебя вспоминал, хотя лгал, что в памяти ничего не осталось. В пятнадцать — смешно сказать! — на полном серьезе считал, что еще года три, четыре, и я женюсь на тебе. Обручение, причастие, флердоранж. Венчание и обет верности... Во всех деталях придуманная и продуманная картинка, нарисованная себе излишне романтичным мальчишкой. А потом что-то пошло не так, и картинка вылетела из розовой рамки, в которую я поставил ее. Комок, на года вставший в горле — не клинч... Этого я тебе не простил? Похоже, этого, раз с тех пор «твой» мальчишка выбросил из головы и «я верю в судьбу», и крышесносные увлечения, и прочие глупости.

 А потом я женился на театре, Лиз».

 Алекс отложил рисунок на стол. Не замечая взгляда Андрея, поднялся и медленно отошел к окну:

 «Знаешь, Лиз, я довольно хреново взрослел. Слишком рано получил слишком многое. «Тебе бывает одиноко?» Сказать, сколько раз я слышал это после того, как расстался с тобой? У меня даже ответ для таких случаев был припасен: «Почти всегда. А ты, видимо, та, кто теперь собирается спасать меня от одиночества?» С этого вопроса все начиналось, этим ответом все и заканчивалось. «Избалованный придурок, который не верит в любовь!»

 Ну какая любовь, Лиз?

 А потом стало просто не до романов. Я рвался в профессию, лез на Олимп, зациклился на карьере... Зачем? — Алекс проводил глазами исчезавшие за поворотом огни автомобиля. — Может, хотел тебе доказать, что ты была лишней — так, эпизодом в моей судьбе? Что ты только часть аудитории, которая ВСЕГДА рукоплещет мне? А я там, где свет, мизансцены, декорации, слава и аплодисменты, которые после напоминают брошенный реквизит? Да, я так считал... А оказалось, единственная на всю жизнь. Не вместе, но все равно рядом.

 Лиза, Алиса, Элисон... Если вдуматься, ты же тогда, еще три года назад, когда я нашел тебя, сам не зная об этом — ты давала мне все подсказки. Это я не хотел их разглядеть. Почему?

 Потому что «сделай мне одолжение, исчезни или просто умри. Последнее для меня предпочтительней».

 Хочешь всю правду, до конца? Потому, что после того, как я, юродствующий, сдуру пожелал тебе смерти, я боялся, что однажды наступит день, когда мы встретимся или пересечемся, и я не смогу посмотреть тебе прямо в глаза. Я всегда помнил тебя. На тебя была похожа моя первая женщина...

 Что потом стало с тобой, девочка Лиз? Через что ты прошла? Кто виноват в этом, я? Видимо, я... А теперь нет больше ни Лизы, ни Элисон. Зато есть другая, с искореженным прошлым, с чужой внешностью, но такой я не знал тебя никогда. Зато знали другие...