Актерское мастерство. Американская школа

Многие критики, как еврейские, так и прочие, относили Якова Адлера к величайшим актерам своего времени. Генри Тайрелл отзывался об игре Адлера во «Власти тьмы» Толстого так: «Если бы Адлер сыграл в бродвейском театре, его вознесли бы на пьедестал. К сожалению, он недостаточно владеет местным языком – как, впрочем, и Бернар, Дузе и Сальвини, которым он не уступает в мастерстве» [8].

Еще одно свидетельство актерского успеха и признания Адлера – роль Шейлока в «Венецианском купце», которую он исполнил на идише на склоне лет на Бродвее при англоязычном составе труппы. На его похоронах 31 марта 1926 г. вдоль улиц выстроилось 150 000 человек, пришедших проводить актера в последний путь.

Самым, наверное, весомым вкладом Якова Адлера в Еврейский театр, помимо гениальной игры, было привнесение в него поистине великих пьес. Из записей Адлера видно, что это стремление возникло еще в самом начале его театрального пути. В своих мемуарах он приводит разговор с коллегой по сцене, Соней Оберландер, которая впоследствии стала его женой:

Она рассказывала мне о греках, о том, как они мазали губы виноградным соком, колесили в повозках, играли под открытым небом, однако с самого начала творили великое искусство. Она говорила о временах Шекспира: никаких декораций, только таблички с надписями. Она рассказывала о мольеровских временах, когда актеры бродяжничали и ужинали украденной курицей, однако это не помешало французскому театру достичь невиданных высот. А сегодня, продолжала Соня, когда у нас есть «Эрнани» Гюго, гоголевский «Ревизор», когда есть «Фауст» и «Валленштейн», когда Франция подарила нам такие бессмертные имена, как Бернар и Рашель, когда Америка дала миру гений Бута, Италия произвела на свет гиганта Сальвини – какое место занимает в обществе театр? Короли ценят его как высочайшее удовольствие. Миллионеры и аристократы платят целое состояние за ложу. Студенты простаивают на холоде часами, чтобы проникнуться игрой великих актеров. И если эти театры поднялись буквально из грязи до таких высот и великолепия, почему это не удастся еврейскому театру? [9]

Якова Адлера этот вопрос мучил до конца дней. Он положил жизнь на то, чтобы возвышать и просвещать свой народ, превращая еврейский театр из простого зрелища в великое искусство. «В 1891 году, – писал он, – я создал собственную труппу и обосновался в театре Union на углу Бродвея и Восьмой улицы. Я открыл сезон тремя пьесами стандартного европейского репертуара. По моим ощущениям, пришло время нашему театру погрузиться на большую жизненную глубину, вывести на сцену более серьезные пьесы» [10].

В том же году он познакомился с драматургом Яковом Гординым, создателем таких выдающихся произведений, как «Сибирь», «Еврейский король Лир» и «Дикарь». Это были серьезные пьесы о жизни простых евреев с узнаваемыми персонажами. Адлер поставил их и сам сыграл ряд блестящих ролей. Ему и труппе пришлось выдержать и негативные отзывы, и отток зрителей, однако он не опускал руки. «Премьера [“Сибири”] состоялась 3 декабря 1891 года, – писал он. – Я сразу понял, что сделан великий шаг, после которого уже нет пути назад» [11].

В 1892 г., несмотря на продолжающийся отток публики, в еврейской прессе появилось сообщение: «Театр Union под руководством Якова Адлера реформируется с целью вытеснить с еврейской сцены все грубое и глупое и поднять еврейский театр на новый уровень. Независимое объединение еврейских артистов намерено представлять публике лишь благородные музыкальные оперы и драмы, рисуя подлинную и глубокую картину жизни» [12].

В итоге Гордину и Адлеру удалось совместными усилиями добиться победы. Еврейский театр изменился. Он достиг высот великих театров. Мечта Якова Адлера сбылась – за десять лет до рождения Стеллы Адлер.