Актеры на мушке

Шипя от боли и матерясь, водитель выбрался из кабины, соскользнул по борту, тяжело плюхнулся во взбаламученную пыль. В отсветах догорающей резины было видно, как черные фигуры придвигаются все ближе, ближе…

Под ударом приклада отвалился замок прицепа, кто-то из «черных» распахнул дверцы, оглядывая плотные штабеля ящиков. Сухо треснула взломанная крышка – и на потрескавшуюся от жары землю, как переспелые ягоды, посыпались выпадающие из ящиков патроны.

Водитель фуры задрал голову к звездному южному небу – но увидел только нависающую над ним черную фигуру и мрачные глаза, блестящие в прорезях натянутой на голову маски.

И тогда водила глухо и безнадежно завыл, как попавший в капкан волк.

* * *

За много сотен километров от ночной дороги и крымской степи, в хмуром большом городе темная машина выехала на мост. Машина остановилась у парапета, и двое небритых парней, похожих на арабских террористов, какими тех показывают в кино, выволокли с заднего сиденья отчаянно сопротивляющегося человека.

– Не надо, ребята, не надо, пожалуйста, не надо! – задыхающимся шепотом бормотал человек. – Ну за что? За что?

– За язык длинный! – хмуро буркнул один из конвоиров.

– Я не хотел! – в полный голос закричал человек. – Честное слово, не хотел я никого сдавать! Меня заставили, правда-правда, заставили! Не надо, ну не нада-а… – Но тут он почувствовал, как его поднимают в воздух…

Ухватив своего пленника за руки, за ноги, конвоиры с размаху швырнули его через парапет.

– А-а-а! – Тело понеслось вниз… и рухнуло в реку, вздымая столб брызг.

* * *

Еще дальше, совсем-совсем далеко, в тихом, невозмутимо-сонном городке, где колеса элегантных автомобилей деликатно шуршат по старинной брусчатой мостовой, а холеные кошки бродят по островерхим черепичным крышам, совсем другой человек, нервно сжимая и разжимая пальцы, склонился над клавиатурой компьютера.

На экране сами собой возникали слова:

«Неудачное начало – груз потерян».

Почему-то даже при взгляде на эти черные буквы человеку казалось, что с мерцающего в темноте монитора дохнуло запахом раскаленного песка – и смерти.

Человек еще раз стиснул пальцы в кулаки, разжал снова, вздохнул и торопливо отстучал в ответ:

«Нас предали. Виновный найден. Больше не повторится».

После крохотной паузы по экрану опять побежали строчки:

«Теперь власти настороже. Вы не сможете провезти новую партию. Не удастся осуществить задуманное. Мы очень, очень недовольны».

Человек у клавиатуры вытер заливающий лицо холодный пот, еще поиграл пальцами и наконец настучал:

«Все предусмотрено заранее. Вводим в действие план «Б». Больше проколов не будет».

И замер в мучительном ожидании.

Теперь пауза была дольше. Наконец появились слова:

«Под вашу ответственность».

Человек у клавиатуры шумно выдохнул и бурно задышал, как будто только что бежал стометровку.

Строчка на экране разворачивалась дальше:

«Но помните! Во что бы то ни стало эти дети должны умереть! Повторяем – дети должны умереть!»

Глава 1 «Алые паруса» и Душка-Череп

Детишки дружно повесились.

Подглядывающих в щелку в дверях мамаш также дружно перекосило: вот кончится и наверняка начнется! Хоровое пение на любимый мотив: «За те деньги, что мы платим, наши детки могли бы и не висеть!»

Хотя я тут при чем? Не хотите висеть – идите вышивать крестиком! Но ляпнуть такое мамашкам – ни-ни, упаси бог! Каждый из развешанных вдоль стенки мелких – это не просто болтающийся мешок младенческой дури, это, между прочим, сто баксов в месяц! И если хоть один из них уйдет – повесят уже меня, причем не пяткой за станок, а веревкой за шею. А потому я буду перед мамашками лепетать и оправдываться, как будто я эти станки такими высоченными делаю!

Эй, спокойно! Не надо пугаться, я вовсе не маньячка какая! Что, не понимаете, о чем я говорю? Объясняю. Видите, вдоль стенок перекладины тянутся? Это и есть станок – не тот, на котором ткут или там точат, а тот, у которого экзерсисы делают. Ну, упражнения, упражнения! Присесть – коленки согнуты, спинка ровненькая, ручки в стороны – прогнуться, ножку вперед, ножку назад, растяжечка…

– Потянулись-потянулись-потянулись! Тянем носочек, тянем, пяточку держим, Петенька, солнышко мое, не надо лениться, тяни ножку, а то танцевать не сможешь, мамочка расстроится…

Голос у меня ласковый-ласковый, как у людоедки перед ужином. Зато мелкие сразу перестают филонить, изо всех сил вцепившись ручонками в станок, начинают задирать пятку на нижнюю перекладину. А роста не хватает – что вы хотите, младшая группа! Если кто и достает – тут же повисает и болтается на перекладине, как сосиска на ветру. И не говорите мне, что такого не бывает, я это зрелище наблюдаю по два раза в неделю с трех до четырех!