Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В интервью режиссера хотелось бы сделать акцент, во-первых, на неожиданной связи имен Маргариты Тереховой и Чулпан Хаматовой. Терехова властно царила на экране в 70-х и начале 80-х годов прошлого столетия. Инфернальная, близкая и далекая, живущая на земле, но еще более в космической дали, она оставалась желанной и недоступной, манящей, подобно звезде, на которую смотришь, подняв голову и зная, что никогда не дотронешься до нее рукой… Терехова могла погрузиться в мистику духа и нравственно очищать, оставаясь не бесплотным духом, а человеком, женщиной, придавать личную окраску тяге ее героини к любимому человеку, открывая для нее новую перспективу в жизни и любви.

Героини Хаматовой почти всегда вступают в конкретный поединок страсти между женщиной и мужчиной, поединок двух характеров, сведенных судьбой в один союз. Иногда это и поединок двух правд, чаще у актрисы это бывает на сцене. Противостояние очень современное…

В «Докторе Живаго» в Ларе есть и понимание мужчины, следование за ним, есть женская самоотверженность… Но — именно в кинематографической трактовке — Лара так до конца и не соединялась с любимым Юрием Живаго, оставляя для себя пространство для будущего. Оттого в картине финал иной, чем в романе. Но органичный для Лары в исполнении нашей современницы Чулпан Хаматовой.

Помнится, читая страницы романа Пастернака, посвященные любви Лары и Юрия, на ум приходили слова Раскольникова, обращенные к Соне, они не попали в опубликованный текст «Преступления и наказания», но остались в «Памятниках» Достоевского: «Почему я к тебе привязался, потому что ты одна только моя, один только человек мне и остался…». Слова эти, подобные русской «Песне песней», я относила и к Живаго, и к Ларе. К экранной Ларе, мне кажется, их не отнести. Она будто потаенно оставляет для себя право решать свою судьбу в главные ее мгновения независимо от чувства. Это логическая, справедливая, современная позиция, во многом рожденная временем. Имеющая право на существование, замещающая образ женщины, поэтически разработанный в старой классике. Таково современное проявление «закона личности» (опять Достоевский) в переплетении со сложнейшими явлениями и проблемами нового тысячелетия в жизни человечества.

Свою Лару Хаматова сыграла точно и уверенно, начиная с первого появления в картине мадемуазель Гишар (это девичья фамилия героини), похожей на нынешних школьниц-старшеклассниц не только внешним обликом, но и способом общения с окружающими, с отчаянно влюбленным в нее Патулей, с любовником ее матери Комаровским, который станет и ее, Лары, любовником. И до ее отъезда в Париж с непотопляемым холодным циником, все тем же Комаровским, который может обеспечить Ларе и ее дочерям благополучное существование. Трагическая участь Лары, написанной Пастернаком, радикально изменена на экране, и Чулпан Хаматова талантливо вписывается в новую концепцию. Вместе с режиссером актриса возвела новое здание на новом фундаменте, для нее органичное.

Актриса она очень определенная, что никак не означает обуженных рамок в ее репертуаре. Напротив: Хаматова, уже став одной из главных властительниц лирико-драматических ролей, великолепно ощущала себя в ролях характерных. Одно из самых убедительных тому доказательств — ее работа в картине Андрея Эшпая «Многоточие». Будучи автором сценария этого фильма, достоверно подтверждаю, что немецкая журналистка Урсула стала заметным персонажем картины во многом благодаря Чулпан Хаматовой.

Любопытна сама по себя история ее прихода в нашу картину. Поначалу и речи не было об участии Чулпан в этом фильме. Роль главной героини, известного скульптора Киры Георгиевны, изначально была написана для Евгении Симоновой. Что касается эпизода с появлением в мастерской Киры Георгиевны зарубежной журналистки, то он был короток, всего несколько штрихов, речь шла о приглашении французской актрисы Доминик Санда, когда-то прославившейся в картине Бернардо Бертолуччи «XX век». Санда была больна, когда получила приглашение из России. В этот момент в группе появилась Чулпан. Ее дружеские отношения с Андреем Эшпаем продолжались, и актриса сказала, что хотела бы сняться у него в «Многоточии». «Не могу же я предложить тебе практически эпизодическую роль французской журналистки!» — ответил режиссер. — «Можете, — спокойно согласилась Чулпан. — Только она должна быть немкой…»