Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

Кто-то строи дома, кто-то учит детей, кто-то растит хлеб. А он, Виктор, принимает заказы на отстрел людей. Предмет «заказа» его волнует, главное — чисто все сделать и получить гонорар. Багров — образцовый убийца, чем гордится. Его, Татарина (это кличка Виктора), в определенных кругах ценят и уважают, он это знает и принимает не без удовлетворения. Но объективный смысл высокопрофессиональных занятий Багрова-старшего имеет закономерное продолжение: люди как таковые для него уже не существуют. Никто. Даже родной брат. С абсолютным душевным спокойствием Татарин предает и продает Данилу. Это вполне в духе времени, до предела обесценившего человеческие жизни: «заказ», полученный Татарином, убрать некоего «чечена», опасен, риск велик… Так не лучше ли отправить на дело младшего братишку?..

«Рабочий агрегат», киллер Витя Багров по-своему обаятелен. А мысль о загубленных им жизнях настолько в нем убита, что, кажется, и судить его грех.

Зло нередко выглядит в картинах Балабанова пародийно, иногда комично, апогей в этом смысле его жестокий, кровавый комикс «Жмурки». Но в игре Сухорукова в «Брате» прослушиваются эти ноты. Особенно в продолжении, «Брате-2», которое «было ответом на запрос зрителей», констатирует Сухоруков.

Но до сиквела Балабанов все-таки снял свой ранее отвергнутый сценарий «Ехать никак нельзя» — «Про уродов и людей».

Санкт-Петербург начала XX века. Две как будто приличные семьи попадают в руки торговцев порнофотографиями. Фотографам позируют слепая женщина, юная девушка и сиамские близнецы, которых зовут просто — «уродами». Балабанов изначально разделяет все рубежной чертой: добро и зло, люди и уроды. Этот контраст особенно заметен на фоне вирированного изображения. При этом все происходит как бы в перевернутом мире. И потому трудно понять, постичь что есть что… На самом деле все в нашем мире неразрывно спаяно — как сиамские близнецы.

Чтобы еще полнее реализовать свою мысль, Балабанов представляет одного из близнецов пьяницей, другого — чистым, безнадежно влюбленным созданием. Мучители и жертвы по Балабанову, в общем, одно целое. В итоге запечатленный режиссером мир превращается… в груду клетчатых чемоданов. И оказывается, что жертва действительно не может существовать без палача. Неслучайно, когда умирает близнец-алкоголик, идеальный близнец не может больше жить.

Эта долгая преамбула впрямую относится к тому, как увидел, сыграл своего героя Сухоруков, между прочим, Балабанов снова одалживает у актера его имя: героя зовут Виктор Иванович. Он — один из персонажей в театре маркиза де Сада, фотограф-вампир. Снимает фотографические открытки, на которых униженные похотью люди.

Кто-то из критиков назвал Виктора Ивановича «злобным щелкунчиком». Вероятно, из-за его улыбки-оскала, отчего он часто кажется не человеком, сколько озлобленной, постоянно оскаленной собакой. Не успеете отвернуться — и разорвет вас в клочья, убежит, не оборачиваясь на оставленный ею кровавый след.

В чрезмерности, присущей почерку Балабанова, отход от прямого правдоподобия. Это особенно ощутимо в картине «Про уродов и людей». Чутко откликающийся на устремленность своего режиссера, Сухоруков ищет в этом и эстетическую природу образа Виктора Ивановича, что представляло немалую трудность: все иносказание — и все правда! Все как бы сдвинуто, смещено. Вместе с тем Виктор Иванович живое существо. Невероятное у Сухорукова становится почти естественным.

Добивался он этого дорогой ценой. Вспоминает: «Было так тяжело, что я сорвался, меня даже положили в психиатрическую клинику, знаменитую петербургскую Бехтеревку. И я оттуда ездил на съемки».

В «Брате-2», который Балабанов стал снимать действительно по настоятельным просьбам десятков тысяч зрителей, Сухоруков отчасти изменит характер Виктора Багрова. Собственно, не характер даже, а самоощущение героя. Бойкий, шустрый, прежде всюду существовавший, как рыба в воде, действуя в родной стихии питерского криминала, попав в Америку, он теряется в новой для него действительности, новой среде, которая укоренена в совершенно другой почве, во многом абсолютно противоположной той, на которой взошел дар российского киллера-профи.