Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

Это письмо из советского посольства Федорова выбросила и забыла о нем. Американское подданство она получила по праву. В Советский Союз приезжать опасалась, полагая, что ее потом вполне могут не выпустить в США.

Зоя Алексеевна приезжала к Виктории три раза. Поначалу на три месяца. Потом на восемь. В 1980 году Виктория начала хлопоты о получении для матери очередной гостевой визы. Соответственно, в Москве подала документы и Зоя Алексеевна. В то время она довольно много снималась. В комедиях, мелодрамах, в детских картинах мелькали ее бабушки и тетушки, иногда вполне симпатичные, иногда эти бабули вели себя довольно вредно по отношению к окружающим и всегда запоминались. Ездила Федорова-старшая по стране с концертами, выступая с коллегами на стадионах, что было очень популярно в те годы. Душой жила от встречи до встречи с дочкой и внуком.

Минул год. Разрешение на поездку в США так и не было получено. Виктория предполагала, что это связано с ее книгой, написанной о матери, об отце, о себе. Официально же ни матери, ни дочери ничего советские органы не объясняли.

Зое Алексеевне в ответ на ее запросы каждый раз говорили: «Звоните на той неделе…». И по-прежнему не давали визы.

Виктория заволновалась. Начала писать в Белый дом. Собрала документы и пошла к Бредли, сенатору от штата Нью-Джерси, где жила Федорова. Бредли, выслушав ее, сказал: «Мы знаем историю вашей матери. Знаем вашу историю. Очень хотим вам помочь. Но поскольку ваша мать просит разрешение на гостевую визу, а не на постоянное местожительство в США, то есть она не намерена эмигрировать, то советские органы считают эту проблему своей внутренней, и мы не имеем права вмешиваться».

Виктория Федорова твердо помнит, что разговор с сенатором Бредли состоялся в понедельник. 7 декабря 1981 года Зоя Алексеевна позвонила дочери из Москвы. Виктория передала ей слова сенатора и предложила выбор: жизнь в Советском Союзе, лишенную права на встречи с дочкой и внуком, или эмиграцию. Зоя Алексеевна ответила: «Навсегда в Америку не уеду. Я — русская, я люблю Москву… А как же мои зрители?.. В среду еще раз пойду в ОВИР». В ОВИРе она заявила: «Вы сами подталкиваете меня к эмиграции. Я не хочу навсегда покидать родину, уезжать в Америку. Мне там нечего делать. Я только хочу повидаться с дочкой и внуком. Дайте мне визу на несколько месяцев, это все, что мне нужно». В ответ снова ни «да», ни «нет».

А в пятницу Зоя Алексеевна Федорова была убита выстрелом в голову в своей квартире на Кутузовском проспекте. Дверные замки были в полном порядке. Зою Алексеевну нашли сидящей у столика, на котором стоял телефон. Судя по всему, она либо открыла дверь кому-то своему, либо убийца в ее отсутствие пробрался в квартиру и ждал ее, скрываясь в другой комнате. Татьяна Окуневская, сидевшая с Федоровой в одной тюремной камере, дружившая с ней после того, как обе они были реабилитированы, рассказывала, что на входной двери в квартиру Зои Алексеевны было несколько сложных замков. Причем хозяйка сразу двери никогда не открывала, долго расспрашивала звонившего или стучавшего, одновременно рассматривая его в дверной глазок. Нетерпеливая Татьяна Кирилловна Окуневская, по ее словам, обычно так долго ждала, что не выдерживала и начинала громко кричать на лестничной площадке: «Зоя, открой, наконец! Это я, Тата! Сколько можно!..»

Убийцу актрисы не нашли. Криминальную историю власти усердно замалчивали. Тайна гибели Зои Федоровой не раскрыта до сих пор, хотя, казалось бы, в годы перестройки архивы были широко открыты и для более сложных расследований.

Виктории в приезде на похороны матери отказали. Отказали и в гражданской панихиде, сославшись на соответствующее пожелание близких. Занимавшийся похоронами родной племянник Зои Алексеевны Юрий говорил, что подобные пожелания никто из близких не высказывал. Разрешено было только отпевание в церкви.

Виктория пришла на могилу матери только двенадцать лет спустя. Столько времени понадобилось, чтобы получить визу для поездки в Москву. Помог писатель Юлиан Семенов.

За полтора года до встречи с ним Виктория Федорова подала заявление в российское посольство об отказе от российского гражданства. Там ей обещали рассмотреть ее заявление в течение трех месяцев. Но повторялась история с гостевой визой ее матери. Виктории сообщали, что ее заявление все еще рассматривается… И снова — «рассматривается…». И снова…

Виктория рассказала об этом Юлиану Семенову, приехавшему в Нью-Йорк. И уже через месяц ей позвонили и сказали, что виза готова и она может получить ее в посольстве вместе с билетом в Москву. По признанию Виктории, в Россию она летела настороженно и не без доли страха. Опасения оказались напрасными. Москва перестроечная радушно приняла Федорову. Она пошла на Ваганьковское кладбище на могилу Зои Алексеевны. «В эти минуты я по-настоящему похоронила маму», — сказала она друзьям.