Актеры шахматной сцены

То ли расстроенный тем, что симпатии публики отданы другому, то ли воодушевленный удачным стартом, а скорее всего, из-за своего легкомыслия Таль слишком резво разыграл дебют и оказался в позиции, которая совершенно не соответствовала его стилю. Спасский уже тогда отличался умением реализовывать перевес. Очень легко и изящно он довел партию до победы.

Таль был сконфужен. Он успел привыкнуть, что когда после окончания партии вспыхивали аплодисменты, они адресовались именно ему. На этот раз все было наоборот.

Эта партия сбила с Таля спесь и опустила с лазурных небес на землю. Остальную часть турнира он провел, уже не думая о лаврах победителя. Провел, кстати, в своей обычной манере, что окончательно закрепило за ним репутацию искателя приключений. В конечном итоге Таль набрал десять с половиной очков из семнадцати и разделил с Полугаевским и Холмовым пятое-седьмое места. Для дебютанта чемпионата – блестящий успех, особенно если учесть, что он всего на очко отстал от победителей турнира – Авербаха, Спасского и Тайманова.

Но это итоги чисто спортивные. А как творческие? Одну оценку выступления Таля в этом турнире мы уже знаем: оптимизм и великолепная тактическая зоркость и в то же время – необоснованность риска, неподготовленность атак, которые порой не вытекают из требований позиции. Автор этой точки зрения – П. Романовский.

А вот мнение другого знатока – Г. Левенфиша: «Самой колоритной фигурой чемпионата оказался 19-летний рижанин Таль. Он исключительно способный тактик и считает комбинации с поразительной быстротой. Таль с первых же туров завоевал симпатии публики своим стремлением к острой и сложной игре… Многие участники страдали от недостатка времени, Таль – от избытка: у него не хватало терпения дожидаться хода противника (все уже давно рассчитано!), и он изучал пока партии на соседних досках. В оценке позиции, в маневренной борьбе у Таля есть еще серьезные пробелы, естественные для 19-летнего юноши. Но большой талант налицо…».

Обе оценки в целом лестные, но Таль был недоволен собой. Он видел, что уверенность, которую он ощущал перед чемпионатом, была в общем-то обоснованной (хотя целиться на первое место при его неуравновешенности, нехватке опыта и, что важнее всего, недостаточно глубоком понимании позиции было мальчишеством). В то же время он испытывал неудовлетворенность своей игрой, тем, что ему удалось лишь в нескольких партиях до конца осуществить свои замыслы, которые часто сводились на нет спешкой, азартностью, слабой техникой.

То, что Таль испытывал неудовлетворенность, говорило о его требовательности к себе. Но оно говорило и о другом: в нем зрели и все более властно заявляли о себе действительно могучие силы, которые позволили ему всего год спустя стать чемпионом первой шахматной державы мира.

Словом, Михаил Таль стоял на пороге того этапа в своей удивительной шахматной карьере, который в течение всего трех лет возвел его на шахматный трон. Загадка Таля начиналась…

Логика позиции и логика борьбы

Истоки загадки крылись в том, что в партиях Таля критики не видели той цельности, того, если можно так выразиться, шахматного единства места, времени и действия, когда каждая реплика фигуры или пешки подчинена общему сюжетному плану, когда с первого акта – дебюта и до последнего – эндшпиля все действующие лица шахматного спектакля ведут свои роли в точном соответствии с замыслом автора.

В партиях Таля на первый взгляд было много случайного, алогичного. Ему ничего не стоило изменить первоначальный замысел и ринуться вдруг куда-то в сторону. Он был как капризная речка, то и дело меняющая свое русло.

Так что же, правы те, кто считал, что партии его не отличались цельностью, что атаки его были часто не подготовлены и «не вытекали из требований позиции», что в ряде встреч ему просто повезло? И правы, и неправы. Правы потому, что победы Таля и в самом деле выглядели внешне спорными, а иногда даже и неубедительными. Неправы потому, что они только внешне кажутся такими. Больше того, они должны так выглядеть. И если отдельные партии Таля, взятые сами по себе, далеко не всегда оставляли впечатление цельности, законченности, то в комплексе, в сочетании с другими его партиями они позволяли отчетливо увидеть стройную, вполне законченную и логическую систему.

Как часто речка ни меняет русло, как ни петляет – путь она все-таки держит к морю!

Иногда про шахматистов говорят, что они играют в остром стиле, в комбинационном, в позиционном, в строго позиционном, в стиле Алехина, в стиле Капабланки, в стиле Ботвинника и т. д. Были и такие универсальные шахматисты, как, например, гроссмейстер Керес, которого трудно, казалось бы, отнести к какому-нибудь определенному стилю, так как в его партиях комбинационные замыслы необычайно гармонично сочетались с трезвой позиционной оценкой. Его стиль можно бы, пожалуй, назвать классическим, но так же иногда называли и стиль Ботвинника, а ведь в манере игры этих замечательных гроссмейстеров так много несхожего!

Так что же такое стиль в шахматах? Вопрос этот не из простых.