Такой оценочный подход[75]
разрушителен для любых человеческих проявлений. В судороге мы перестаем доверять себе и, вместо того, чтобы выбирать хлеб на вкус, выбираем его по цене - нередко дорогой, но не любимый и не желанный. Тогда нередко, имея все, не имеем ничего.Хлеб дорогой, но не любимый, не вызывает слюнотечения.
Но не только оценочный подход рождает чувство малоценности.
Очень часто мы ощущаем себя никому не нужными, когда нам никто не нужен. Просим любви у тех, кого сами не любим, к кому не выработали собственного отношения. Просим понимания, не давая себе труда понимать других.
Два молодых человека, занятые своими переживаниями, не интересуясь и поэтому не зная переживаний другого, напугали друг друга. Оба расплатились комплексом малоценности.
И неправда, что им никто не нужен! Просто в поисках интереса к себе они даже не вспомнили спросить: кто нужен им?
Они не умеют так спрашивать. Не умеют узнавать свое отношение к людям.
Нужда ощущается телом. Они же замечают тело, только когда оно приносит особые удовольствия или болит. Это небрежение к телу - следствие их давнего нравственного выбора, противопоставившего дух - телу. Для них: “Дух выше!”[76]
Не умея узнавать свое отношение к людям, они не умеют выбирать! Отказ от тела обернулся отказом от отношения к людям - от духа.
Как дети, они относятся к отношению к ним. Ощущают весь мир - всех - занятой ими мамкой. А если ими не заняты - нет мамки, тогда - ужас никому ненужности, беспомощности, крах мира, их личный крах.
Когда я узнал об этой последней жалобе доктора, то невольно выстроил совсем другой ряд возможных (теперь, к несчастью, уже невозможных!) событий.
Если бы потерявшаяся, она спросила себя, кто нужен ей, то вначале ощутила бы полное равнодушие... ко всем. И, не отмахнувшись от этого своего “равнодушия”, была бы... спасена!