Активная сторона бесконечности

Моим несократимым остатком было чувство, что я сделал свой окончательный подарок им обеим. Не в духе возобновления чего-то или причинения кому-то вреда, а в истинном духе того, на что дон Хуан старался мне указать, – в духе воина-путешественника, чье единственное достоинство, как он сказал, в том, чтобы поддерживать память обо всем, что на него повлияло, чей единственный способ сказать «спасибо» и «до свидания» с помощью магического действия – хранить в своем безмолвии все, что любил.

Часть третья: За пределами синтаксиса

10. Проводник

Я был в доме дона Хуана в Соноре и крепко спал на своей кровати, когда дон Хуан разбудил меня. Я практически всю ночь оставался на ногах, обдумывая концепции, которые он мне объяснил.

– Ты достаточно отдохнул, – сказал он, твердо, почти грубо встряхивая меня за плечи. – Не индульгируй в своей усталости. Твоя усталость – это больше чем усталость, это желание, чтобы тебя не беспокоили. Что-то в тебе возмущается тем, что тебя беспокоят. Но тебе крайне важно раздражать эту твою часть, пока она не сломается. Давай пойдем прогуляемся.

Дон Хуан был прав. Какая-то моя часть чрезвычайно возмущалась, когда ее беспокоили. Я несколько дней хотел спать и не думать больше о магических концепциях дона Хуана. Совершенно против своей воли я поднялся и пошел за ним. Дон Хуан приготовил еду, которую я жадно съел, как будто несколько дней не ел, а потом мы вышли из дома и направились на восток, к горам. Я был настолько сонным, что не замечал, что сейчас раннее утро, пока не увидел солнца, которое взошло как раз над восточной горной цепью. Я хотел сказать дону Хуану, что я проспал всю ночь без движения, но он заставил меня замолчать. Он сказал, что мы идем в экспедицию в горы на поиски каких-то растений.

– Дон Хуан, что ты собираешься делать с растениями, которые соберешь? – спросил я его, как только мы отправились в путь.

– Они не для меня, – сказал он с улыбкой. – Они для моего друга, ботаника и аптекаря. Он делает из них настойки.

– Он что, яки, дон Хуан? Он живет здесь в Соноре? – спросил я.

– Нет, он не яки, и не живет здесь, в Соноре. Ты когданибудь с ним встретишься.

– Дон Хуан, он что, маг?

– Да, он маг, – сухо ответил он.

Я спросил его, можно ли взять несколько растений, чтобы определить их в Ботаническом саду Калифорнийского университета.

– Конечно, конечно! – сказал он.

В прошлом я обнаружил, что каждый раз, когда он говорит «конечно», он не собирается этого делать. Очевидно, он и не собирался давать мне образцы для определения. Мне стал очень любопытен его друг-маг, и я попросил больше рассказать о нем; может быть, описать его, сказать, где он живет и как дон Хуан с ним познакомился.

– Тпру, тпру, тпру! – сказал дон Хуан, как будто я был лошадью. – Хватит, хватит! Ты кто? Профессор Лорка? Ты хочешь изучить его когнитивную систему?

Мы углубились в бесплодные предгорья. Дон Хуан шел без остановок несколько часов. Я подумал, что заданием этого дня будет просто ходить. В конце концов он остановился и сел на затененной стороне предгорий.

– Тебе пора начать один из самых больших магических проектов, – сказал дон Хуан.

– О каком магическом проекте ты говоришь, дон Хуан? – спросил я.

– Он называется перепросмотром, – древние маги называли его пересказыванием событий своей жизни, и для них это началось как простая техника, вспомогательное средство для вспоминания того, что они делали и говорили своим ученикам. Для их учеников эта техника имела ту же ценность: она позволяла им вспоминать, что их учителя сказали и сделали. Потребовались ужасные социальные потрясения, например несколько раз быть завоеванными и побежденными, прежде чем маги древности поняли, что их техника имеет куда более далеко идущие последствия.

– Дон Хуан, ты говоришь о завоевании испанцами? – спросил я.

– Нет, – сказал он. – Это было только завершающей нотой. Были и другие потрясения до этого, более разрушительные. Когда испанцы сюда добрались, магов древности уже не было. Их ученики, пережившие другие потрясения, были к тому времени очень осмотрительными. Они знали, как о себе позаботиться. Именно это новое поколение магов переименовало технику магов древности и назвало ее перепросмотром.

– Время необыкновенно дорого стоит, – продолжал он. – Вообще для магов время материально. Для меня вызов в том, что за очень сжатое время я должен впихнуть в тебя все, что известно о магии как абстрактном занятии, но, чтобы это сделать, мне нужно построить в тебе необходимое для этого пространство.

– Какое пространство? О чем ты говоришь, дон Хуан?

– Маги исходят из того, что, для того чтобы внести что-то, должно быть пространство, куда это вносить, – сказал он. – Если ты наполнен до краев предметами повседневной жизни, то нет места ни для чего нового. Это пространство нужно построить. Ты понимаешь, что я имею в виду? Маги древности считали, что перепросмотр своей жизни создает это пространство. Он действительно делает это и, конечно, еще очень многое.