Актриса года

— Молчание? — усмехнулась она. — И на какой же срок? Да ты будешь доить меня до конца жизни!

— А что, если все же рискнуть? — пожал плечами Тед. — Что вам стоит сделать меня продюсером и сценаристом в паре картин со своим участием? Или вы предпочитаете, чтоб весь мир узнал, что у знаменитой и ослепительной Карен Кролл имеется незаконнорожденный ребенок, которого она родила еще в колледже, а? Ребенок, которого потом усыновила ее преподавательница и растила как своего собственного? Что было вполне объяснимо, ведь у нее имелся муж, мистер Гункндиферсон, родной отец малыша.

Карен шагнула вперед, взмахнула рукой и влепила Теду звонкую пощечину. А потом еще раз и еще. Теду показалось, что он стал участником знаменитого эпизода из «Чайнатауна», и он едва сдержался, чтобы не сказать: «Моя сестра, моя дочь, моя сестра, моя дочь».

— Откуда ты узнал? — прошипела Карен.

— Миссис Гункндиферсон позвонила и рассказала. Она очень огорчена вашим отказом посетить вечер выпускников, — ответил Тед.

«Вот старая подлая ведьма, — подумала Карен. — Отстанет она когда-нибудь от меня или нет?..»

— Негоже поворачиваться спиной к своему прошлому, — назидательным тоном заметил Тед. — Лично я никогда не пропускаю вечера выпускников.

— У многих есть незаконные дети, — пробормотала Карен.

— Да, — ответил Тед. — Но далеко не все они напрочь отказываются от всякого участия в их жизни. Миссис Гункндиферсон рассказала, что вы ни разу даже не послали маленькому Кевину подарка на Рождество.

— Ты никак не сможешь это доказать! — взвизгнула Карен и начала сердито расхаживать взад-вперед по обочине.

— Нет. Зато я смогу доказать, что шесть лет назад вы даже не почтили своим присутствием похорон мистера Гункндиферсона и Кевина, когда они погибли в автокатастрофе. У нас, в «Персонэлити», такой материал называют гвоздем номера. — Тед привалился спиной к своей машине и усмехнулся.

— Я была на съемках, — стала оправдываться Карен.

— В Майами с Жаном-Клодом Ван Даммом, — уточнил Тед. — Я проверял, это всего в нескольких часах езды.

— Но у меня на тот день были назначены съемки очень важного эпизода!

— Где вы говорили мистеру Ван Дамму всего одну Фразу: «Передай мне оружие», — верно?

Карен умолкла и уставилась на него.

— И что же, хороший сценарий? — спросила она после паузы.

— Вам это действительно интересно?

— Но какие гарантии, что материал рано или поздно не напечатают?

— Гарантии? Мое слово, — жестко ответил Тед. Он понял: она у него на крючке.

— Мне надо принять участие в создании фильма или достаточно купить сценарий? — спросила Карен.

— Почему бы и не сняться? — усмехнулся Тед. — Как знать, может, еще раз станете номинанткой.

Карен глубоко вздохнула и взглянула на темнеющее небо. Скоро ночь.

— Хорошо, — сказала она. — Договорились.

— Мои поздравления, — бросил Тед. — Сделаю все, чтобы показать вас в этой статье с самой лучшей стороны. А миссис Гункндиферсон скажу, что у нас, в «Персонэлити», не публикуют досужих домыслов и сплетен.

Карен с отвращением отвернулась и зашагала к своей машине. Тед посмотрел на дорогу, ведущую в долину Сан-Фернандо, что раскинулась внизу, в тысяче футах от него. В домах и офисах начали загораться огни. Они образовывали мерцающий светлый пояс, огибающий горы, и ему почему-то вспомнилась игрушечная железная дорога. «Боже, как это будет замечательно — любоваться этим видом до конца своих дней!» — подумал Тед.

В следующую секунду Карен подскочила к нему сзади и столкнула с обрыва.

Глава 33

Из проигрывателя компакт-дисков Лори звучала партитура «Вестсайдской истории». Только на сей раз аранжировка была весьма своеобразной. Отсутствовали такие хиты, как «Где-то», «Сегодня вечером», не было даже «Офицера Крупке». Вместо этого бесконечно повторялась одна и та же песня — «Мария». Вот уже в течение двух дней Лори слушала эту музыку и пила неразбавленную текилу.

Глаза у нее налились кровью, язык опух и пересох от спиртного, но ей было плевать. После той сцены в доме Марии она чувствовала себя совершенно опустошенной. Ведь когда Лори наконец поняла, что даже «Оскар» для нее ничто в сравнении с любовью Марии, ее, оказывается, уже успела заменить другая женщина. В отличие от Дианы Бэрримор, которая начинала страдать сразу, она, Лори, переживала с неким запозданием. Утерев слезы, она поднялась с дивана и, пошатываясь, побрела искать непочатую бутылку текилы.

Однако, войдя на кухню, Лори увидела нечто заставившее ее вздрогнуть. На одном из высоких табуретов у мини-бара сидела пышногрудая пожилая женщина с ярким макияжем, в цветастом блестящем платье — типа тех, что были модны в шестидесятые. Черные как смоль волосы, кроваво-красная помада, руки, увешанные сверкающими серебряными браслетами, и огромные серьги в виде пагод в ушах. И еще Лори показалось, что на лице незнакомки примостились два тарантула, но затем, приглядевшись, она поняла: это накладные ресницы, самые большие из всех, что ей доводилось видеть в жизни. Мало того, женщина пила водку со льдом из огромного бокала и жадно затягивалась сигаретой «Кент».