Актриса года

Впрочем, таких проколов у Джеффри было немало, и он обрел в Голливуде репутацию эдакого Мидаса со знаком минус. Это он запустил в производство фильм «Сопли идиота» — самая бездоходная картина с Джимом Кэрри, что, впрочем, каким-то таинственным образом выпало из поля зрения его японских боссов, однако не укрылось от внимания голливудской общественности. Большинство агентов и звезд отказывались подписывать с ним контракты, убежденные, что в противном случае это станет концом их карьеры. Это обострило у Джеффри страх перед заключением контрактов — именно поэтому он так пристально наблюдал за Карен, выжидая удобного момента. И вот, как ему показалось, этот момент настал. Он сунул свой полупустой бокал с шампанским какому-то одинокому гостю, проходившему мимо, и подошел к ней.

— Карен Кролл! — Джеффри так и расплылся в улыбке.

— Джеффри Клейн, — улыбнулась она в ответ. — Мы вроде бы не знакомы.

— Просто хотел сказать, что несколько недооценил в свое время «Казино». Вы были там великолепны!

— Спасибо, — улыбнулась Карен. — Но только там снималась не я, а Шарон Стоун.

— Да я просто вас проверял! — расхохотался Джеффри. Эта его уловка была хорошо известна в Голливуде, он использовал ее раз по тридцать — сорок на дню, чтоб замазать свои ошибки и огрехи. Не далее как вчера он поздравил Джеффа Бриджеса с тем, что тот якобы «затмил славу своего отца, Бью». — А теперь попробуйте-ка догадаться, о чем я хотел с вами поговорить, — предложил Джеффри.

— О том, как вам понравилась моя игра в «Основном инстинкте», — хихикнула Карен.

— А вы, я смотрю, девушка с юмором, — усмехнулся Джеффри.

— Кстати, — сказала Карен, — знакомьтесь, Колин Троманс.

— Всегда был большим поклонником Шекспира. — И Джеффри пожал руку Калину. — Еще со времен «Вестсайдской истории».

— Очень мило, — кисло сказал Колин. Мысли его были далеко. Он продолжал размышлять над тем, стоило ему бежать следом за Фионой в туалет и попытаться хоть как-то успокоить ее или нет.

— А я Лайонел Лейтем, — сказал агент Фионы, который не последовал бы в туалет и за умирающей матерью, если б ему светила встреча с руководителем студии.

— Мне кажется, что «Марафон пикчерс» и Карен Кролл есть о чем поговорить, — заметил Джеффри.

— И о чем же именно, вы считаете, нам стоит поговорить? — спросила Карен, одарив его убийственным взглядом кобальтово-синих глаз.

— О каком-нибудь сериале, который наверняка затмит ваш успех в «Жертвоприношении», — небрежным тоном заметил Джеффри.

— Но у меня в данный момент полно предложений, — надменно ответила Карен.

— Мы, на студии «Марафон», всегда умели по достоинству оценить истинный талант, — напомнил Джеффри.

— И о какой же сумме идет в данном случае речь? — осведомилась Карен и плотоядно улыбнулась.

— Как насчет десяти миллионов за картину?

Карен изо всех сил старалась скрыть изумление. Джеффри Клейн предлагал в несколько раз больше ее обычного гонорара. Но он всегда проявлял щедрость во всем, что касалось звезд. Буквально в прошлом году он предложил Барбре Стрейзанд полмиллиона долларов только за то, чтобы она приехала на студию и пропела «С днем рождения» в его офисе в тот день, когда он отмечал шестидесятилетие. К чести Стрейзанд, следовало отметить, что она отказалась от предложения Джеффри, хотя и послала ему подарок — сувенирный кофейник со своим портретом.

— Думаю, у нас с «Марафон пикчерс» может состояться конструктивный разговор, если уж речь идет о десяти миллионах за картину, — ответила Карен и ухмыльнулась.

Рыдания Фионы эхом разносились по дамской комнате, заглушая даже звуки джаза. Дэвисы позаботились о том, чтобы радиофицировать все туалеты и ванные в доме. «Это помогает от запоров», — твердил Мартин Дэвис, свято веривший в музыкальную терапию.

Вытерев глаза, Фиона взглянула в зеркало и тут же разразилась новым потоком слез. Как раз в этот момент в туалет вошла молоденькая хорошенькая официантка, одна из тех, кто предлагал гостям шампанское и закуски.

— Извините, — произнесла Фиона, подавляя очередной приступ рыданий. — Никак не могу перестать плакать…

Девушка сочувственно улыбнулась, Фиона же продолжала бесплодные попытки остановить потоки слез бумажной салфеткой.

— Вот уже две недели плачу и плачу… — прошептала она и, как ни странно, начала успокаиваться под пристальным взглядом незнакомки. — С тех самых пор как муж сказал, что уходит от меня, слезы так и текут рекой. Плакала перед ним, перед своим агентом, даже перед Робертом Де Ниро… И вот теперь снова реву на такой замечательной вечеринке! Реву, реву, реву, как корова! И никак не могу остановиться!.. Но хуже всего то, — продолжила после паузы Фиона и громко высморкалась, — что я всегда ненавидела сантименты! Всегда вела себя как подобает истинной англичанке, если вы, конечно, понимаете, о чем это я…

Улыбка на губах женщины становилась все теплее и шире, и Фиона почувствовала: та действительно понимает, что имеется в виду.