Актриса на главную роль

Трофим бережно поднял и усадил на стул Глашу, опустился перед ней на одно колено, тревожно рассматривая и осторожно щупая начавшие наливаться красным отметины на ее шее. В кабинете вдруг как-то резко оказалась куча народа: Зина Осиповна пыталась накапать в рюмочку валериановых капель и одновременно обмахивала папкой Грановского, который бессильно откинулся в кресле и держался за сердце; два каких-то мужика подняли и поставили на ноги Лену и повели на выход; еще двое о чем-то переговаривались с Юрой; его начальник полковник Осипов, оказавшись вдруг рядом с Разведовым, что-то спрашивал у Глафиры.

Балаган, подумала Глаша. Ну ладно, теперь можно.

Тут и Юра подоспел, весь на взводе, нервный, недовольный, грозный.

– Что ты вытворяешь, Пересветова?! – с ходу принялся отчитывать он. – Что за самодеятельность?! Какого…

– Юрий… – приструнила его Глафира, но таким необыкновенным, глубоким голосом, присущим только человеку, умеющему руководить, влиять на людей и принимать решения, что Юра Лепин в один момент опомнился.

Он вдруг осознал во всей полноте, что эта девушка, пусть и его бывшая одноклассница, по факту является известным режиссером и еще более известной актрисой, а ее брат на короткой ноге с губернатором и один из главных инвесторов края, а он – простой капитан полиции, который при всей его одаренности практически профукал преступницу, которую разоблачила она же, Глафира, как и убийцу Мельниченко перед этим. И на минуточку, она спасла жизнь одной из жертв.

И этот его нарочитый покровительственный тон по отношению к ней, которого он придерживался с самого начала, и все его ментовские понты не что иное, как желание утвердиться, подсознательно приподняться, что ли. Или опустить ее до своего уровня.

А ведь Глафира никогда не была мажоркой, не выпячивала своего социального статуса, да она этим статусом и не особо интересовалась. Была со всеми одинаково приветливой, всегда что-то придумывала, заводила класс. И эта ее внутренняя свобода от любых условностей и разделений людей по классам и финансовой состоятельности поражала в ней.

И этот ее мужик, Трофим Разведов – вроде простецкий такой на первый взгляд, всегда доброжелательно-улыбчивый, ровный, а на самом деле подполковник, летчик в каком-то секретном подразделении. Юрий попробовал было прокачать инфу по нему и влез в базы минобороны, так мало того что информация оказалась закрытой, так еще и от начальства получил выговор, как бы вообще из органов не вылететь.

Вот такая канитель. А он чуть ли не орать на нее начал, что она тут занимается разоблачениями без его санкций.

Вот от чего это? Может, чувствует скромность личных достижений на фоне неоспоримых жизненных успехов бывшей одноклассницы? Или зависть к вот этой ее небывалой внутренней свободе? К талантам и способностям?

Бог знает. Прет из нас порой что-то непонятное, темное, неподконтрольное из глубин потаенных.

– Ладно… – пробурчал он неловко. – Это я того… испугался за тебя.

– Бывает, – кивнула Глафира, словно прочитала с листа все его размышления, сомнения и выводы о себе. – Все хорошо, что хорошо заканчивается.

– Не совсем хорошо, – проворчал Разведов, поглаживая пальцами все более ярко проступающие красные пятна на ее шее, и спросил с досадой: – Как же ты так подставилась, Глаша?

– Я не думала, что она кинется. Честно, – принялась объяснять Глафира. – Она же умная тетка и понимала, что проиграла.

– Как зачастую и бывает, – вмешался полковник Осипов. – Преступники, загнанные в угол, способны на неожиданные, рискованные поступки и кидаются в драку, и стараются ранить ножом, и стреляют порой. Вот поэтому заниматься их разоблачением и задержанием должны органы правопорядка, в которых работают специально обученные люди, а не любители-детективы из числа гражданских лиц.

– Полностью с вами согласен, – поддержал его Разведов, поднимаясь с колена. – Только почему-то они, эти самые обученные люди, послали куда подальше Глафиру Артемовну со всеми ее предположениями и потребовали не соваться в их дела, поскольку есть обвиняемая, она призналась, есть вещдоки и дело считай закрыто. Не хрен портить статистику. – Трофим посмотрел на Юрия. – Я правильно излагаю? Дословно? И чтобы разоблачить хитрую и опасную преступницу, Глафира Артемовна была вынуждена подставляться и рисковать собственной жизнью. – Разведов завелся не на шутку.

– «В то время как наши космические корабли бороздят просторы Вселенной», – попыталась разрядить обстановку Глафира, беря Разведова за руку.

– Ну да, – согласился Трофим, мгновенно успокаиваясь и накрывая ее ладонь своей. – Где-то так.

– Зина, откуда здесь столько людей набралось? – поинтересовался Грановский, махнув залпом из рюмашки лекарство.

– А вы разве не знаете? – удивилась Зина Осиповна. – Глафира разве вас не предупредила?

– О чем предупредила? Что я не знаю? – рассердился Грановский и пророкотал: – Глафира!