Акцентуированные личности

Особенно опасается Гарпагон за те 10 000 талеров, которые он закопал в саду. Нередко он прямо среди разговора с кем-нибудь поднимается и уходит проверить, не забрались ли в сад воры. Когда оказывается, что 10 000 талеров похищены и присвоены его сыном Клеантом, – он вне себя (с. 335):

– В голове мутится. Не знаю, где я, кто я, что делаю. Деньги, деньги мои бедные, голубчики родные, друзья бесценные! Похитили вас у меня! Отняли мою опору, утешение мое, мою отраду! Что мне делать теперь в этом мире? Зачем мне теперь жить? Все кончено! Ох, смерть моя пришла! Умираю, умер, погребен, зарыт в могилу! Ужели никто меня не воскресит?

Для дочери своей Гарпагон подбирает в женихи пожилого мужчину, весьма ценимого им по той причине, что тот богат и согласен жениться на дочери Гарпагона Элизе даже без приданого. Все возражения Валера, молодого возлюбленного дочери, он отметает: Валер «без приданого!» Кроме этого аргумента ничто более не имеет для Гарпагона значения.

Скупость Гарпагона особенно подчеркивается в тех случаях, когда Гарпагон начинает нетерпимо относиться к препятствиям. Здесь перед нами комбинированная структура личности: человек не только предпринимает все возможное, чтобы приумножить свои капиталы, он беспощаден и ни с кем не посчитается, если кто-либо попытается ему в этом помешать.

Купец Шейлок из пьесы Шекспира «Венецианский купец» представляет одновременно и отчаянного скрягу, и человека нетерпимого. Он беспардонно груб в своих требованиях, а в одном случае даже заставляет должника выставить вексель, согласно которому тот обязуется дать вырезать кусок своего тела, если Шейлок потребует (с. 228):

Шейлок

– Судите сами: если он просрочит —

Что пользы мне от этой неустойки?

Людского мяса фунт – от человека!

Не столько стоит и не так полезен

Как от быка, барана иль козла.

Помочь хочу, чтоб милость заслужить;

Согласен он – извольте; нет – прощайте;

За дружбу мне обидой не платите…

Конечно, в поведении Шейлока немалую роль играет ненависть к христианам, преследующим евреев, однако определяющей чертой является безудержная жажда наживы. Выше денег для Шейлока нет ничего на свете. Когда единственная дочь вместе со своим возлюбленным покидает отцовский дом, прихватив с собой драгоценности и деньги, он восклицает (с. 258):

– У меня сбежала дочь. Будь она за это проклята! Нет такого несчастья, как на меня обрушилось… Дочь похитила червонцы. Пропал брильянт, за который я заплатил две тысячи дукатов. Две тысячи дукатов в одном брильянте, и еще другие драгоценные камни… Хотел бы я, чтобы моя дочь лежала мертвой у ног моих с драгоценными каменьями в ушах! Чтобы ее похоронили у моих ног, а червонцы положили в гроб!

У Шекспира опять-таки немало художественного преувеличения, и все же он создает впечатляющую картину психики людей, каких в действительности есть немало; они жестоки и нетерпимы и живут только приумножением своих богатств.

Флобер выводит подобный образ в «Госпоже Бовари». На этот раз в нем нет преувеличений, однако в характеристике многое смазано, нечетко. Имеется в виду коммерсант Лерэ, который систематически вовлекает Эмму в свою финансовую паутину. Ему удается полностью разорить ее. После того как он высосал из госпожи Бовари все, что мог, он ее безжалостно покидает, она же кончает жизнь самоубийством.

В повести «Душа и деньги» Готхельфа крестьянин Дорнгрют настолько жаден, что готов «продать» свою дочь в жены кому попало, лишь бы сорвать за нее куш посолиднее. В то же время это натура властная, не терпящая возражений, со своей женой он всегда обращается, как с рабыней.

Весьма оригинальный способ экономии предлагает столь же властная, как и скупая супруга Шнока из одноименной новеллы Геббеля. Ее муж рассказывает (с. 227):