Акция

По цифраторию стали ходить слухи об аресте группы заговорщиков, якобы намеревающихся уничтожить всех государственных руководителей во главе с 1-м. Что им только ни приписывали?! И распространение листовок с призывами к гражданской войне, и шпионство в пользу сразу пяти иностранных разведок, и шарлатанские опыты с эмбрионариями. Атмосфера психоза нагнеталась грамотно, в полном соответствии со всеми инструкциями и положениями. В «Числовой правде» напечатали целый цикл статей под общим заголовком «Нужны ли нам такие студенты?» По цифраторию шныряли подозрительные личности, что-то выспрашивающие и вынюхивающие.

Я почти уверил себя, что меня будут считать предателем. И действительно, все выглядело подозрительным. Отошел от работы кружка, всех сторонится, значит какой-то червь его гложет. И тут аресты. Новая напасть свалилась на меня. Правда, к стыду своему я должен признаться, что порадовался в этот момент одному обстоятельству. «Акция», похоже, провалилась, и мои нравственные мучения от предстоящей встречи с числянками сами собой исчезали.

Вечером, после тяжелой и напряженной работы в лаборатории, я шел к комплексу энергонакачки. Неясным чувством я вдруг ощутил неотвратимость судьбы, которая должна была меня настигнуть именно в этот день.

Навстречу мне появилась 17-я. Я никогда ее такой не видел. Радостная, она не шла, а летела, словно спеша к кому-то по бесконечно важному делу. «Наверное, меня еще не видит», — грустно подумал я и оглянулся назад. Там никого не было.

17-я бежала прямо на меня. Я попытался отвернуться и пройти мимо, но она остановила меня и стала тормошить, закидывая вопросами.

— Это правда, что ты законспирировался ради выполнения последней, самой сложной и завершающей части «Акции»? Ну хоть бы намекнул?! Я же тебя один момент сильно ненавидела. Как твое здоровье? Вижу, усталый. Мне так много тебе надо сказать, но сначала о главном. Во время свидания в тюрьме наш теоретический бог смог незаметно от полицейских сказать, что ты наш, а не предатель и просил меня запомнить следующее…

17-я нахмурилась, видимо забыв какое-то слово, а затем просияла.

— Слушай. Все готово. Детки согласны. Охрана убрана. Приступай к завершению «Акции» немедленно. Точно. Слово в слово передала. Честно говоря, боялась забыть. «Детки» какие-то.

— Больше он тебе ничего не рассказывал? О завершающей части «Акции»? — Я внимательно посмотрел на 17-ю.

— Нет, только эти фразы.

Во мне опять все перевернулось. На лице отпечаталась маска недоумения. Я не знал радоваться мне или огорчаться, но совершенно четко осознавал, что каждая минута, проведенная с 17-й, доставляла мне дополнительные страдания.

Я повернулся и, не попрощавшись, пошел от 17-й, чувствуя на своей спине ее недоуменный взгляд. Я двигался как сомнамбула. Деревья, дома, числяне проходили как бы сквозь мое сознание, не задерживаясь там надолго. Неожиданно последовал короткий, но чувствительный импульсный удар, выведший меня из состояния прострации.

Ко мне приближался полицейский. «Что-то разнюхали», — пронеслось у меня в голове. Но оказалось, что я всего лишь нарушил правила пешеходов и уже минуту иду по автомобильной дороге. Заплатив положенный штраф, я с облегчением удалился.

Поздним вечером я появился на перроне вокзала с купленным несколько часов назад билетом. По перрону маршировал полицейский, гулкие шаги которого, как эхо отзывались в каждом уголке вокзала, приводя в трепет благонамеренных граждан числового государства.

* * *

4-й набрал номер телефона министра полиции, которому в нагрузку подсунули министерство здравоохранения.

— Мне нужна справка по рождаемости за последние три, нет лучше четыре, месяца.

— А что конкретно интересует транспорт? Открываете спецагентство по перевозке малышей?

— Брось свои остроты. Узнай, увеличилась ли рождаемость за это время?

— Хорошо, я поручу это своим бездельникам. Они перешлют ответ.

— Нет. Дело срочное. Касается всех нас, государственных руководителей. Перезвонишь мне по телефону.

— Ладно, — голос министра полиции из уверенного стал немного растерянным. До него дошло, что встревоженный тон 4-го ничего хорошего не сулит.

Информации о рождаемости 4-й добился только на третий день после первого звонка. Нагрузочное министерство есть нагрузочное министерство. Относятся к нему как к пасынку. Данные, полученные 4-м, были не совсем понятные. Рождаемость осталась на прежнем уровне. Никаких всплесков за последние четыре месяца не отмечено. 4-й задумался. Куда же тогда делись раскупленные эмбрионарии? Стоят они довольно дорого. Да и габариты имеют приличные, в чемодан не спрячешь. Неужели заговор? От этих гнусных числян можно ожидать всего. А возможно это какое-то стечение обстоятельств?!

4-й достал из стола одну из пяти голубых папок, взятых им напоследок при переходе из министерства полиции в министерство транспорта. После пертурбаций министерства две недели не могут нормально функционировать, и лишь затем работа постепенно налаживается.