Акция "Ближний Восток"

— Так точно!

— Проверим. А ну попробуй выдернуть вон ту хреновину из… Чего уставился? — сердито рявкнула жаба. — Хватайся за оперение и тащи!

Махмуд потянул, но стрела сидела крепко.

— Ну что ты там возишься? — подвывал от боли Иблис. — Рвани что есть силы!

Ифрит рванул от всей души, но руки соскользнули. Стрела со свистом полетела в противоположную стену подземелья вместе с Иблисом. Она по-прежнему торчала из левой ягодицы. Той, что ближе к сердцу.

— Слабак! — взвизгнул шайтан, звонко шлепаясь об пол. — Разжалую к чертовой… — Иблис внезапно осекся. Он вспомнил, во что ему обошлось непочтительное отношение к предкам. Своим, чужим — неважно! Лучше не рисковать. — За операцию отвечаешь лично, — сердито буркнул он перепуганному ифриту. — И, если Папа сюда прорвется, я тебя своими… — Жаба подняла передние лапы и, увидев их, разозлилась окончательно.

— Ну что стал? Проваливай!!!

Голубой ифрит мгновенно превратился в веретено, вспыхнул ослепительно-красным цветом и испарился.

— Тоже мне, маскировка! — в сердцах сплюнул Иблис. — Болван! — В животе заурчало. — Кажется, пора подкрепиться. Интересно, что сейчас: завтрак, обед или ужин? Будем считать, что ленч.

Он намагичил ленч вместе со светом, припал брюхом к земле и застыл. Выпученные глаза внимательно изучали окружающее пространство. Прожужжала муха. Длинный язык Иблиса выстрелил, и ленч исчез в жабьей пасти. Ему все больше и больше нравилось это экзотическое блюдо, и он просто не представлял, как раньше умудрялся обходиться без него.

16

Чтоб не срамить царя-батюшку перед подданными, разнос побратиму Илья устроил в таком месте, куда доступ был заказан всем, — в царской опочивальне. Василиса с Марьюшкой тревожно топтались под дверью, за которую их выставил неумолимый Папа, коротко буркнув: «У нас мужской разговор. Не суйтесь». Ну как тут не сунуться? А вдруг их мужики друг другу морды бить начнут? Характер у обоих ого-го! Сестры переглянулись, с виноватым вздохом дружно намагичили в дверях аккуратные дырочки, приникли к ним и затаили дыхание.

Яга, наблюдавшая за действиями венценосных особ со стороны, только головой покрутила.

— Ты вот что, — шепнула она Молоткову, — далеко не уходи. Ежели Илья на нашего Ванюшу слишком круто насядет, вступись за него, сердешного, перед начальником. Царь все-таки, неудобно.

— Угу, — добродушно кивнул Олежка, — если разборка наберет обороты, я на них начальника нового управления спущу. — Молотков приподнял за шкирку обиженно мявкнувшего Баюна. — Профессионал высшего класса. Раз уж он даже мне шишак на затылке сумел организовать, то с ними как-нибудь справится.

Яга посмотрела на своего любимчика, сучившего в воздухе лапами, неопределенно хмыкнула.

— Нет, лучше уж ты сам. — Ведьма сделала пасс в сторону двери, организовав в ней еще одну дырочку. — Главное, момент не упусти. А ушастого отпусти. И не вздумай с собой туда брать. Знаю я его, обормота.

Олежка ушастого отпустил и, не обращая внимания на обиженный мяв рухнувшего на пол кота, бодро втиснулся между царственными сестричками и приник к своей дырочке.

— Ну и чего ты добился, — донесся до него разгневанный голос Ильи, — начистив морды послам?

— Ну так… узнал, что они в энтом раскладе не при делах… — виновато пробасил царь-батюшка. — Типа какой-то другой козел на тебя наезжает.

— А какой ценой? Уронил честь и достоинство государства нашего! Послы вообще должны быть неприкосновенны. За такое оскорбление любое нормальное государство должно объявить тебе войну!

— Побоятся, — прогудел Иван. — Пусть только понты раскинут…

— Брат ты мой царственный. Государства завоевываются огнем и мечом. Иногда даже… нет, не иногда даже, а как правило — бандитами с большой дороги. Только если эти бандиты потом не цивилизуются и не начнут действовать мудро, их государства рассыпаются, раздираются в междоусобицах и становятся легкой добычей других стервятников. Для начала кончай с этим бандитским сленгом!

Раздался глухой удар. Василиса с Марьюшкой и, конечно, Молотков резво оторвали уши от дырочек и приникли к ним глазами. Нет, драка еще не началась. Просто отец-основатель государства Тридевятого с размаху плюхнул на колени царя-батюшки увесистый том, на кожаном переплете которого сияла золотыми буквами надпись: «ФЕНЕ-РУССКИЙ словарь». Иван, сидевший на царственном ложе, оценил его объемы, испуганно повертел в руках…

— Блин! Братан, да тут, в натуре, жизни не хватит!