Акция (из сборника "Привал странников")

– Сверхчеловек, – расшифровал для себя ванинский ответ Кареев. И добавил: – Хотите совет на будущее, Володя?

– Слушаю вас, Валентин Николаевич.

– Когда вы в «двойке» и при галстуке, не следует надевать сандалии. Впрочем, там-то это как раз и не обязательно.

– Спасибо за совет, Валентин Николаевич, – негромко поблагодарил Кареева Ванин.

– Непосредственно реагируете, Ванин. Чувствуется обида, злость, недоброжелательство. Учтите на будущее.

– Учту, – добродушно рассмеялся Ванин.

– Уже ничего, – Кареев вновь разлил водку по рюмкам и поднял свою. – За удачу, Володя!

…Ушел в ночное небо темный, еле различимый самолет…

…Распахнулся после затяжного прыжка над тихой поляной парашют…

…Который был быстро и умело закопан и замаскирован…

…Остановилась перед голосовавшим камуфлированная полуторка.

…Посмотрел у КПП документы старший наряда…

И лейтенант Ванин оказался в Москве. В видавшей виды, но ладно сидящей форме, в фуражке, вольно сдвинутой на затылок, он, подобно всем фронтовикам, среди войны попадавшим в столицу, с умилением и восхищением осматривал Москву.

У метро «Маяковская» он, зазевавшись, столкнулся с иностранцем.

Было это 10 мая 1943 года. Шикарный иностранец (американец, наверное: усики, широкополая шляпа, галстук-бабочка и хороший серый костюм) милой улыбкой и вежливым поклоном извинился, стремительно проник в метро станция «Маяковская», а потом обнаружился у станции «Аэропорт».

Иностранец прошел по Инвалидной улице до Красноармейской и свернул в Кочновский переулок, Пересек палисад, без стука распахнул дверь дореволюционной дачи и сказал гражданину без руки, который пил чай на веранде:

– Здравствуй, Вася!

– Здравствуй, Егор. Садись чай пил.

Иностранец Егор кинул шляпу на продавленный диван, уселся на шаткий плетеный стул.

– Спасибо. Как живешь-можешь?

– Понадобился наконец-то, с удовлетворением отметил Василий и ответил: Твоими молитвами. Только, я понимаю, ты в своих молитвах про меня забывать стал.

Егор налил себе покрепче из заварного чайника, отхлебнул, сощурился от удовольствия:

– Откуда индийский достаешь?

– Секрет фирмы. Не томи, Егор. Застоялся я без дела. После Харбина сколько прошло? Шесть? Семь?

– Теперь будет не Харбин, Вася, не белогвардейская самодеятельность. Здесь высокие профессионалы. Абвер, гестапо.

– Когда идем?

– Скоро.

– Группой? По одиночке?

– Сначала группой. Потом ты один.

– Группа-то какая?

– Золотые ребята.

– Сколько их, золотых?

– С тобой – четверо. Один вопрос, Вася. С парашютом прыгнуть можешь?

– Попробую.

Егор встал, подошел к дивану, взял шляпу.

Послезавтра начало подготовки. Завтра вечером за тобой заедут. Ну, я двинул.

– Некогда?

– Ага.

– Опять все по минутам рассчитал?

– А как же иначе?

Вновь чуть справа и ощутимо внизу была площадь Воровского. Теплее, что ли стало, но заходили по московским тротуарам люди, замелькал народ. Генерал (сегодня он был а штатском) одобрительно посмотрел через стекло на все на это и повернулся к Егору.

– Это не просто новый переправочный пункт, Жора. Это база доводки, ювелирной шлифовки агентуры, агентуры чрезвычайно квалифицированной и многочисленной. Она им необходима именно в это лето и именно там, где они этим летом собираются нанести удар, которым хотят отыграться за Сталинград. Представляешь, что готовят?

– Орловско-Курский выступ? – поинтересовался Егор.

– Вероятнее всего. Но это тоже следует проверить в архиве базы. По маршрутам агентуры. Итак, архив, Жора, ты должен взять этот архив. В нем личные дела агентов, приметы, клички и – самое главное – маршруты. Как ты понимаешь, на удар немцев готовится наш контрудар, и вот об этой подготовке немцы не должны знать. Мы обязаны взять там всю агентурную сеть.

Егор слышал это явно не в первый раз, и поэтому вступил в разговор вопросом о конкретном.

– Еще раз охрану проверяли?

– Да. Исключительная, я бы даже сказал монументальная… Две обширные зоны…

– А точно – две? – перебил Егор.

– Вот это точно. В первую вошли, а на второй – нарвались.

– И много парней положили?

– Двоих.

– Профессионалы?

– Опытные партизаны.

– Что же вы так? – сморщившись, как от зубной боли, горестно осведомился Егор.

– А как? – угрожающим вопросом ответил генерал.

– А так: каждый должен заниматься своим делом, Виталий Андреевич. Партизан – партизанить, разведчик – производить разведку. Сколько людей зря кладем из-за того, что дилетанты!

– Где я столько профессиональных разведчиков возьму?

Егор помолчал, потом заговорил о другом:

– Итак, Вирт, Бауэр, Кареев.

– Для тебя скорее порядок таков: Бауэр, Кареев, Вирт.

– Что нового о Карееве?

– Враг. Настоящий враг. Умен, опытен, зол.

– Тогда так: Кареев, Бауэр, Вирт.

– Ну, как хочешь. Теперь о твоей группе. Почему радистка, а не радист?

– Потому что радист – всегда баба.

– А радистка?

– А радистка – человек. При ней мужики мужиками будут.

– Всех их знаешь?

– Вес о них знаю.

– И последнее, Жора. Может, Васю не возьмешь, побережешь?

– Нужен, – твердо сказал Егор и встал. Что у меня будет на последний рывок?

– Особый партизанский отряд государственной безопасности.