Акция прикрытия

Утверждения о том, что преступник не имеет национальности, и о том, что национальный признак нельзя класть в основу обозначения криминальной «окраски», неверны. Или, по крайней мере, не совсем верны. Ни один пуэрториканец, ирландец или еврей не сможет стать полноправным членом «Коза ностры» – только чистокровный итальянец. А в «общество чести», или пресловутую мафию, ставшую родовым обозначением всех организованных преступных сообществ, но на самом деле представляющую собой вполне конкретную организацию, путь открыт не просто уроженцу Апеннинского полуострова, но именно сицилийцу. Точно так же вступить в каморру имеет шанс лишь неаполитанец... Другие известные преступные организации не требуют столь строгой привязки к определенному региону, но обязательно выдерживают национальный признак: якудза – только японцы, в триадах – исключительно югоазиаты: китайцы, вьетнамцы, малайцы...

Пуэрториканцев, ирландцев или евреев этот факт не обижает, потому что они создают собственные криминальные кланы и тоже не допускают в них чужаков. В подобном подходе скрыта глубокая мудрость, ибо кровнородственные связи куда прочнее временных общих интересов: предать отца, дядю, брата или просто соплеменника гораздо труднее, чем постороннего соучастника, даже если с ним уже не раз ходил «надело».

И в России, где не так сильны родственные узы, преступные группировки складываются тоже не абы как: в их основе землячество, дружба с детства, общие увлечения – спорт, военная подготовка и т. п. Представители же интернационального разноплеменья бывшего СССР твердо придерживаются национально-кланового принципа, поэтому в Москве успешно действуют азербайджанская, армянская, узбекская, чеченская организации, отвечающие всем признакам мафии.

Магомет Тепкоев возглавлял чеченскую группировку. Не занимая никаких официальных постов и не имея столичной прописки, он жил в огромной квартире на Кутузовском проспекте, где недавно произвел евроремонт, обошедшийся ему в пятьдесят тысяч долларов. Денег он не считал так же, как автомобилей, домов, квартир, дач, любовниц и других символов преуспевания настоящего горского мужчины. Ему подчинялись и Лема Терлоев, и Ильяс Бузуртанов, и Али Шерипов, и Арсен Татаев по прозвищу «Битый Нос», и все остальные руководители «отрядов», «команд» и «бригад», а через них – рядовые члены криминального сообщества. Опосредованно ему подчинялись все тридцать тысяч земляков, составляющих чеченскую общину московского региона, даже не связанных с преступным миром: система обычаев, традиций, разветвленных и переплетающихся родственных связей не позволяли никому обособиться от диаспоры.

Сейчас Магомет по спутниковому телефону беседовал с родиной.

– «Воздух» прокачали полностью, есть еще друзья в банках, готовь документы... А «картинки» больше не направляй – сейчас во всех магазинах машинки для просвечивания, а у наших вообще крупные купюры берут неохотно... Нет смысла... «Тачки» дошли все целые? Этот перламутровый «мерс» можешь взять себе, а свой отдай Руслану – он давно просит... Азамат долг вернул?

В Гудермесе, в огромном трехэтажном доме, украшенном параболической спутниковой антенной, телефонную трубку держал средний брат Абу, ведавший делами семьи на Кавказе. Он находился в более сложном положении, чем Магомет, потому что работать дома гораздо трудней, чем в России. Там никто никому не нужен, и несколько настоящих мужчин со «стволами» могут делать все, что захотят. Другое дело здесь...

Тут все держатся друг за друга, попробуй обидеть кого – мигом родственники поднимутся, а у каждого сейчас и автомат, и гранаты, и подствольники. На авторитет не смотрят: хоть ты большой начальник, хоть кто – отвечай за обиду! А если кровь пролил и скрылся, за тебя родственники расплатятся – брат, отец, сын... Древний обычай исполняется свято, он и раньше был куда действенней, чем милиция, прокуратура и суд, вместе взятые... Застрелит милиционер грабителя, по закону его оправдают, а род убитого свое решение принимает: кровь за кровь! И все законы – в сторону. Разве что у милиционера свой тейп[3] имеет большую силу, тогда договариваются, находят через мул, стариков какой-то компромисс – заменяют кровь выкупом...

– Попросил отсрочки, – неохотно проговорил Абу, зная, что такой ответ вызовет недовольство старшего брата. И он не ошибся. Магомет перешел на крик.

– Слушай, сколько можно отсрочивать? Когда товар брал, об отсрочке речи не было! Потому и о процентах не договаривались! Почему мы должны свое терять? Инфляция, инфляция, скоро возвращать нечего будет! Ты разве не можешь там без меня все ему объяснить, как мужчина мужчине? Включай счетчик, пускай думает...

Абу тяжело вздохнул. Род Азамата гораздо древней и мощней клана Тепкоевых. Поэтому с этим должником нельзя поступать так, как Магомет привык у себя в Москве...

– Что молчишь?

– Думаю, – обтекаемо ответил он. Брат, очевидно, предположил, что Абу выстраивает планы решительных действий, и смягчился.

– Как там вообще дела? Что поделывает Дударик?