Акция прикрытия

Собрав фотографии, видеопленки и аудиозаписи телефонных переговоров, начальник СБП отправился на доклад к Хозяину.

В это время Семен Поплавский довольно потирал руки: «наезд» на его контору был личной инициативой Коржова. Ну и что? Чего он достиг? Показал свою силу? Да, уложил ребят мордой в асфальт, ну и что дальше? Задержанных доставили в РУВД и через два часа отпустили. Разобрались: криминала-то никакого нет! Все пистолеты оформлены, как положено, просто семеро ребят забыли дома лицензии... Дубинки вообще мелочь. А что гаишников поколотили, так еще неизвестно, кто кого колотил, пусть прокуратура разбирается. Она будет долго разбираться, очень долго... А вот коржовским ребятам быстро накрутят превышение власти и все такое...

Поплавский прошелся по кабинету, выглянул в окно на привычно пустую улицу – прохожих охрана направляла в обход, осмотрелся по сторонам и тяжело вздохнул. Ему не нравился шикарный кабинет, только что после евроремонта, не нравился ограничивающий движения костюм и душащий галстук. Единственное, что ему нравилось, – делать деньги, В шестьдесят третьем организовал свое первое дело. Ему было двадцать. Сверстники зарабатывали копейки. Кто умел крутиться, занимался фарцовкой или валютой, кто не умел – по ночам разгружал вагоны, у кого хватало смелости – выворачивал карманы прохожим в темных подворотнях. В те времена это еще было опасно, да и на валюте залетали по-крупному, а горбить не имело смысла – кроме грыжи, ничего не наживешь.

Семен нашел верное, чистое, доходное и, как ему казалось, совершенно безопасное дело. На трикотажной фабрике скапливались горы отходов: лоскуты, обрывки ткани, лохмотья, испачканные куски... Вывоз бесполезного хлама был связан с изрядными хлопотами и материальными затратами: машина, погрузка, бензин, разгрузка... За все, естественно, надо платить. Даже за то, чтобы вывалить этот мусор на свалке. Потому кучи отходов росли, достигая устрашающих пожарников размеров. Замдиректора – полная громкоголосая женщина – бралась за них после очередного штрафа, тогда территория очищалась на некоторое время.

Тут и объявился Семен Поплавский, предложив за очень умеренную цену вывозить лоскуты ежемесячно. В назначенный день он приезжал на подводе, запряженной гнедой, тихого нрава кобылой Зорькой. Аренда транспортного средства обходилась ему в десять тогдашних тяжеловесных рублей. Хозяин Зорьки и подводы – кучер ипподрома Василий сидел рядом на доске, положенной на передок. Вдвоем они грузили лоскуты, за что дядя Вася получал честно заработанные три рубля, как раз на бутылочку «беленькой» и плавленый сырок. Семен заходил в бухгалтерию и получал свои сто двадцать. Еще тридцать ему доплачивали для расчетов на свалке.

Но Семен не ехал на свалку. Неторопливой рысью Зорька пробегала шесть кварталов и через незамедлительно открывающиеся ворота попадала на металлообрабатывающий завод, где большим дефицитом являлась протирочная ветошь, которая централизованно не отпускалась и служила головной болью для хозяйственников. Поплавский с его ежемесячными поставками стал для них счастливой находкой. Ветошь разгружалась, причем за эту работу Василий не получал ничего, а Семен расписывался за сто пятьдесят рубчиков.

В результате одного дня работы Поплавский считался благодетелем сразу двух предприятий и зарабатывал больше, чем директор каждого из них. Но в плановом социалистическом хозяйстве не было места таким паразитам, и когда текущая ревизия выявила фигуру предприимчивого молодого человека, то сразу за него взялся ОБХСС. Оперативники быстро накрутили три статьи, и Семен первый и последний раз в жизни оказался на скамье подсудимых. Он отделался условным сроком, а потом, в свободные времена, оплатил уничтожение в архивах всех сведений о грехе молодости.

Из происшедшего Поплавский сделал выводы и больше никогда не оформлял свою деятельность официально. А деятельность его была весьма многогранна. Он держал цех шелкографии, выпускал домашние тапочки и сетки-"авоськи", скупал старые корпуса позолоченных часов и извлекал из них золото... Все делалось через подставных лиц, с привлечением специалистов, «подмазыванием» контролирующих инстанций, заведением дружбы с начальниками различных рангов. Легально Поплавский трудился в торговле – заведовал то базой, то магазином, то другой базой, но уже побольше, то другим магазином, но попрестижней.

Он делал приличные, по тем меркам, деньги, не идущие ни в какое сравнение с суммами, которыми он ворочал сейчас, но не мог даже подумать о том, чтобы подкупить начальника районной милиции, председателя исполкома или секретаря райкома партий. По большому счету, это было и не нужно, потому что к началу восьмидесятых уже был «схвачен» исполнительский уровень: опера ОБХСС, участковый, ревизоры, госторгинспекция и, конечно, непосредственное начальство.