Акция прикрытия

– Да не у нас... Ладно, не бери в голову.

Леночка стянула с себя простыню, обнажая обтянутый кожей скелет. Чуть припухлые соски лежали прямо на ребрах, густые волосы на лобке были фигурно подстрижены.

– Ты что завтра делаешь? – так же капризно произнесла она. – Может, поедем к морю?

– Никак не выйдет. Обеспечиваю важную операцию. Леночка закинула тонкие ноги за голову.

– Противный! У тебя вечно отговорки...

– Правда. Приезжает один человек, а я должен встретить его багаж.

– А то он сам не может. Или посольский водитель... Горячие пальцы вцепились в ухо Коровникова и куда-то повлекли.

– Никто не может. Это особый багаж.

– Противный! Тогда полижи мне пипочку! Оперативная работа подполковника приняла сугубо интимные формы. Леночка билась и отчаянно кричала. Она всегда была предельно откровенна с партнерами, но сегодня соврала. Коржов и был тем человеком, благодаря которому семья Дерюгиных отправилась за кордон в шестой раз. Причем руководили им отнюдь не сексуальные устремления.

Вечером того же дня Леночка по спутниковому телефону связалась с аналитическим отделом СБП.

– Коровников все время ездил на острова: то на Тинос, то на Миконос, – сказала она тем же тоном, которым обычно болтала с подругами. – На Миконосе жил несколько дней и выполнил задание. Завтра встречает особый багаж какого-то приезжего. Боится тайных агентов Коржова.

После обработки и некоторых уточнений ее лепет трансформировался в следующую форму: "Источник Графиня сообщает об активизации резидента ГРУ Коровникова в островной зоне (Тинос, Миконос). Выполнение им задания связано с Миконосом. Завтра Коровников встречает специальный багаж прибывающего нелегала. По нашим данным, в Афины вылетел начальник подотдела физических воздействий Плеско. Есть основания полагать, что на Миконосе находится осужденный к смертной казни Верлинов и Плеско поручено провести операцию "Л", Коровникову известно об агентуре СБП, но она им не расшифрована".

Через час сообщение легло на стол генералу Коржову.

* * *

– Не могу понять, куда делся Никон, – с некоторой долей озабоченности проговорил Христофор. – Несмотря на все запреты, эти негодяи пьянствовали и, судя по всему, поссорились... А парень пропал. Ты ничего подозрительного не слышал?

Верлинов покачал головой. Он только что возвратился после утренней пробежки и заметил оживление в районе причала. Странно... Следы проникновения в сарай он уничтожил, замок навесил на место...

– Ты чем-то озабочен? – проницательно спросил Григориадис.

Когда у человека нечиста совесть, он склонен отыскивать подтекст в самом невинном вопросе. Если же и тот, кто спрашивает, ведет двойную игру, диалог превращается в фехтовальный поединок.

– По-твоему, мне не о чем заботиться?

Христофор тоже не чувствовал себя кристально чистым по отношению к гостю, и контратака, последовавшая в ответ на пробный выпад, заставила его отступить.

– Я понимаю сложность твоего положения... Но у меня тоже неожиданно появились проблемы...

– Вот как?

– Ночью кто-то проник в склад у причала... – Верлинов напрягся. – Разлил горючее. Может? хотел поджечь? Раньше у меня не было врагов. Возможно, с этим и связано исчезновение Никона.

Христофор говорил обычным, слегка печальным тоном, Которым и повествуют всегда о неприятных происшествиях. Но смотрел испытующе и подозрительно. Намек был достаточно прозрачен: с твоим появлением начались неприятности. Не ты ли их виновник?

Иногда необходимо сделать вид, что пропустил удар. Генерал виновато развел руками.

– Не исключено, что приходили по мою душу. Ты же знаешь, когда разыскивают человека, то обязательно находят следы.

– Верно. – Христофор вздохнул. – Хотя я попытался их максимально запутать. Верлинов усмехнулся.

– Перебравшись с Тиноса на Миконос? Проницательный человек легко разобрал бы в этой усмешке нескрываемую издевку.

– Ну да... – Григориадис смутился.

– Главное, чтобы были уничтожены вещественные доказательства.

Это был разящий выпад. Но Христофор блестяще владел собой и защитился абсолютным спокойствием.

– Об этом можешь не беспокоиться. Их нет.

Ни один мускул не дрогнул на лице. Как будто скутер действительно покоился в морской пучине.

– А вчера я нашел человека, который займется лодкой. Он запросил пятьдесят тысяч долларов.

Ясно. Замаскированный упрек. Ты подозреваешь меня черт знает в чем, а я думаю только о твоих интересах.

– Как раз эта сумма и составляет мою долю. Ненавязчивое напоминание о двухстах тысячах отступных. Если Григориадис не возразит, значит, он принял эту сумму.

– Перестань! Твоя доля двести пятьдесят тысяч! – запротестовал Христофор. Не зря он выбрал себе псевдо Джентльмен.

– Кстати, может быть, здесь побывали те, кто ищет свои деньги? Тогда все логично: хотели устроить показательный фейерверк, Никон им помешал, и его убрали!