Акция устрашения

Одно не давало покоя хитрому Али. Это то, что отряд спецназа появился в Союзной до нападения на колонну Левитина и сразу же после операции по захвату оружия был привлечен к поиску пропавшей колонны. Хотя… если принять во внимание давнее желание некоторых чинов из путинской администрации выловить Асханова, движения спецназа можно было объяснить. Действительно, этот отряд вполне мог иметь конкретную цель — Али Асханов. Тогда акция в Аманкуле вообще не касалась отряда, готовящегося к рейдам в Чечне! И все же какое-то чувство неуверенности не покидало Али. Что-то подсказывало руководителю всего движения сопротивления, что не следует ему лично участвовать в предстоящей аманкульской бойне. Но это нужно было его хозяевам как в Москве, так и за «бугром». Надо, чтобы Асханов засветился на фоне разгромленного российского поселка. И Али прекрасно понимал, для чего! Для того, чтобы не дать затухнуть костру войны. Войны, выгодной им, да и самому Асханову. Али получал более чем приличное вознаграждение за ту роль, которую послушно исполнял и от которой при всем своем желании отказаться не мог. Для него выход из Большой игры означал одно — смерть. А умирать бывшему советскому полковнику не хотелось. Приняв окончательное решение, Асханов вызвал на связь поочередно всех тех, на кого было возложено руководство отрядами боевиков, а также Эдаева, главное лицо в предстоящей акции, и подтвердил проведение операции против поселка Аманкул по ранее оговоренному плану, в обозначенное время.

Калинин с Листошиным находились в кабинете командира отряда «Гроза», когда сотовый телефон полковника пропищал сигналом вызова.

Генерал взглянул на друга:

— Это что еще за мышиный писк?

— Это, Сеня, не писк, это Эдаев просит связи, что сейчас очень важно.

Александр включил мобильник и тут же услышал голос Шаида:

— Я — Эдаев, у меня сообщение: только что Асханов утвердил план и сроки проведения акции в Аманкуле. Никаких изменений. Нахожусь в безопасном месте. Если есть что сказать, слушаю.

Полковник проговорил:

— Нужна личная встреча. Ты говорил с землемером насчет предложенных тебе участков?

— Нет! Я должен позвонить ему, но не звонил.

— Так позвони и отправляйся в администрацию, убедив подельников в необходимости этого визита. Встречу назначаю на 15.00! Все!

Связь отключилась.

Листошин восхищенно смотрел на Калинина:

— Тебе удалось заставить работать на себя Эдаева?

— Как видишь!

— Ну, ты молодец! Интересно, как ты развел его? На чем подцепил?

— Долго объяснять, Сень! Поедешь со мной в Аманкул?

— Конечно! Посмотрю на этого урода! Если гражданской одежонкой обеспечишь.

— Это не проблема, выбирай в шкафу что захочешь, я сюда уже весь свой походный гардероб перетащил.

Калинин тут же связался с майором ФСБ Груздевым, попросил обеспечить еще одну встречу с Эдаевым в отделе администрации. Майор ответил:

— Без проблем. Тем более оттуда ничего не убирали. Кабинеты по-прежнему оснащены необходимой аппаратурой!

— Добро! Я выезжаю не один и немедленно. Пусть дверь архива будет открыта.

— Считайте, она уже открыта.

Калинин с Листошиным тут же выехали в Аманкул и уже в одиннадцать часов находились в комнате бывшего архива. Командир бригады, осмотрев помещение, присвистнул:

— Ну, ты даешь, Саня! Серьезно крутишь бандюков, серьезно.

— А иначе с ними нельзя. На подготовительном этапе работать следует очень аккуратно. Это потом, когда заговорит оружие, не до предосторожностей будет, а сейчас надо все делать осторожно.

Эдаев, переговорив с командиром отряда русского спецназа, вернулся со двора в дом, где готовились к убытию на позиции Кадаев с Бусаловым. Прошел к городскому телефону, начал набирать номер.

Беслан спросил:

— Кому это ты звонить собрался?

— Местному землемеру. Я же говорил, что он участки возле карьера предложил. Надо ответить.

— Сдались они тебе!

Шаид положил трубку, медленно подошел к Кадаеву, взял его за подбородок, резко подняв голову:

— Ты забыл, Беслан, кто здесь старший? Тебе напомнить?

— Да ты что, Шаид?

— Какого шайтана ты обсуждаешь мои действия, когда обязан слепо повиноваться мне?

Кадаев не мог понять, с чего вдруг вспылил Шаид, но, зная бешеный нрав Эдаева и то, что тот назначен Асхановым руководителем операции по Аманкулу, резко сменил тон:

— Так я ничего! Просто сказал, зачем заниматься этими участками, когда твой дом будет полностью разрушен?

Шаид ответил:

— Да, этот дом будет разрушен, как будут зверски убиты и мои «жены»-чеченки. Лишь я должен уйти из усадьбы. Потому что мне и дальше оставаться здесь. И я обязан быть вне подозрений. Стал бы человек, знающий о скором уничтожении поселка, более того, руководитель бойни, за двое суток до штурма договариваться о скупке каких-то участков?

— Нет! Не стал бы! Но кто докажет, что ты договаривался о сделке, если землемера ждет та же участь, что и всех жителей Аманкула, — смерть?