Акционерное общество «Больше не курим» (сборник)

Она долго сидела на камнях, погрузившись в горестные мысли, и вдруг неожиданно разрыдалась. Слезы полились ручьем, и она сама удивилась, что их может быть так много. Элизабет плакала, пока в животе не появилась резь, а голова не начала раскалываться от боли. И хотя облегчения слезы не принесли, зато теперь она ощущала в душе только пустоту.

И в этот момент раздался голос Эда Хэмнера:

– Бет?

Она резко обернулась и, страшась увидеть оскаленную пасть волка из ночного кошмара, ощутила во рту металлический привкус страха. Но это был просто Эд Хэмнер, который без привычной армейской куртки и джинсов выглядел каким-то удивительно беззащитным. На нем были красные шорты до колен, белая футболка на тщедушной груди болталась, как обвисший в полный штиль парус, на ногах – резиновые вьетнамки. Он не улыбался, а отблески яркого солнца на стеклах очков не позволяли разглядеть глаз.

– Эд? – неуверенно спросила она, подозревая, что от нервного расстройства у нее начались галлюцинации. – Это правда ты?..

– Да, это я.

– Но как?..

– Я работал в лейквудском театре в Скоухегане и встретил твою соседку по комнате… Элис, кажется?

– Да.

– Она рассказала мне, что случилось. И я сразу приехал. Бедная Бет! – Он чуть повернул голову, и блики на стеклах очков исчезли. В его глазах не было ничего волчьего или звериного – они излучали только спокойное сочувствие.

Она снова всхлипнула и пошатнулась от нахлынувших слез. Он поддержал ее за плечи, успокаивая.

Они вместе поужинали в ресторанчике «Сайлент вуман» в Уотервилле, находившемся в двадцати пяти милях от Бутбэя. Элизабет было необходимо именно это – оказаться там, где ничто не напоминало бы о пережитой трагедии. Они поехали на машине Эда – новеньком «шевроле-корветт». Хороший водитель, Эд ехал не быстро и не медленно, что наверняка подействовало бы ей на нервы. Ей не хотелось разговаривать или слушать слова утешения. Казалось, понимая это, он включил спокойную музыку по радио.

Не спрашивая, Эд заказал морепродукты. Она думала, что не голодна, однако когда официантка принесла заказ, жадно набросилась на еду.

Съев все, Элизабет подняла глаза и нервно засмеялась. Эд курил сигарету и молча наблюдал за ней.

– Скорбящая девушка с аппетитом поела, – сказала она. – Наверное, это выглядит ужасно.

– Вовсе нет, – заверил он. – Ты пережила большое потрясение, и теперь нужно восстановить силы. Это ведь как после болезни, верно?

– Верно. Очень похоже.

Он взял ее за руку, мягко сжал и тут же отпустил.

– Теперь ты пойдешь на поправку, Бет.

– Думаешь?

– Уверен. Скажи, ты уже решила, что будешь делать дальше?

– Завтра я возвращаюсь домой. А потом – не знаю.

– Но ты ведь продолжишь учебу?

– Я правда не знаю. После того, что случилось… все утратило смысл. Стало каким-то ненужным и неинтересным.

– Это пройдет. Тебе сейчас трудно поверить, но это так. Через полтора месяца сама в этом убедишься. Жизнь-то продолжается. – Последняя фраза прозвучала как вопрос.

– Наверное, ты прав. Но… можно, я возьму сигарету?

– Конечно. Только они с ментолом. Извини.

Она закурила.

– А откуда ты знаешь, что я не люблю с ментолом?

Он пожал плечами:

– Просто ты не похожа на тех, кто любит такие.

– Ты очень забавный, – улыбнулась она.

Он вежливо улыбнулся в ответ.

– Нет, правда. Так странно, что из всех моих знакомых здесь появился именно ты… Мне казалось, я никого не хочу видеть. А вот тебя я видеть рада, Эд. Честно.

– Иногда хорошо оказаться рядом с кем-то посторонним.

– Наверное. – Она помолчала. – А кто ты вообще, Эд? Не считая, конечно, того, что ты мой добрый ангел. Кто ты на самом деле? – Ей вдруг почему-то стало очень важно это узнать.

– Да как тебе сказать… – пожал плечами он. – Просто один из тех чудиков, которых встречаешь в студенческом городке с кипой книг под мышкой…

– Эд, ты – не чудик.

– Еще какой чудик! – возразил он и улыбнулся. – Так и не избавился от подростковых прыщей, студенческие братства никогда не пытались заполучить меня в свои ряды, я всегда сторонился всяких тусовок и вечеринок. Типичная книжная крыса, грызущая гранит науки. Когда следующей весной крупные корпорации начнут искать новых сотрудников среди выпускников, я, наверное, подпишу с какой-нибудь контракт и исчезну из твоей жизни навеки.

– И тебе не стыдно так говорить? – с мягким укором спросила она.

Он улыбнулся, но улыбка вышла какой-то вымученной.

– А родители? – спросила она. – Где ты живешь, что любишь делать?..

– Расскажу как-нибудь в другой раз, – пообещал он. – А сейчас я отвезу тебя домой. Завтра тебе предстоит долгий и утомительный перелет, и еще многое надо успеть сделать.

В тот вечер впервые после смерти Тони она почувствовала себя лучше, успокоилась, и ей уже не казалось, что где-то внутри продолжает заводиться пружина, которая рано или поздно обязательно лопнет. Элизабет думала, что уснет быстро, но сон пришел не сразу.

Ей не давали покоя разные мысли.

Элис рассказала мне… Бедная Бет…

Но Элис проводила лето в Киттери, а до Скоухегана оттуда восемьдесят миль. Наверное, она приезжала в Лейквуд посмотреть пьесу.