Актуальные проблемы Европы №2 / 2015

Одним из основных элементов восприятия поляками России является лицемерие, писал на страницах «Жечи Посполитой» известный публицист П. Сквечиньский, что проявилось в отношении к российско-грузинскому конфликту. Объективно интерес Польши состоит в поддержке Грузии, но при этом удивляет упорство, с каким поляки не хотят признать факт, что и сама Грузия выступила как агрессор, напав на Осетию. Внешняя политика управляется национальным эгоизмом. Это нормально, что поляки поддержали грузинскую агрессию. Ненормально делать вид, что невозможен иной подход – оценка действий России как попытки защитить малый народ от грузинской аннексии. Хотя при этом Россия, признает автор, руководствовалась не любовью к осетинам, а своими национально-государственными интересами. «Складывается впечатление, – замечает Сквечиньский, – что единственным действием российского правительства, которое поляки признали бы удовлетворительным, было бы провозглашение Россией роспуска собственного государства и призыв соотечественников к коллективному самоубийству. Тогда бы на берегах Вислы все были бы довольны. Хотя и это, наверное, стало бы поводом для комментариев о российских саморазрушительных традициях, завершении дела Дзержинского и Сталина» (51, с. 13).

Во время событий 2008 г. на Кавказе на страницах польской печати нередко высказывалось мнение, что гораздо большего поляки смогут добиться, если откажутся от антироссийской риторики и будут действовать через структуры ЕС. Серьезные надежды в Польше возлагались на проект Восточного партнерства. Михник сравнивал этот план с «планом Маршалла для Грузии, Армении, Азербайджана, Украины и Молдавии». Усилия по вовлечению одной из участниц проекта Восточного партнерства в орбиту Европейского сообщества обернулись трагическими событиями в Украине в 2014 г.

Украина издавна занимала особое место в жизни польского государства. Исследователь А. Вежбицкий полагает, что, несмотря на незыблемость ялтинских границ, и по сей день в Польше сохраняется ностальгия по идеям УЛБ Ю. Мерошевского12. Это выражается в том, что власти III Речи Посполитой «стремятся к геополитической и геокультурной европеизации, а тем самым вестернизации Беларуси и Украины, что встречает отпор со стороны России, которая обе эти страны рассматривает как общее наследие Киевской Руси» (61, с. 95).

Анализируя проблему соседей в концепциях Российского государства и представлениях россиян, автор подчеркивает приоритетность идеи единства трех славянских народов, утвердившейся в русском сознании в XVII в. и сохранившейся до наших дней. Концепция «общерусской нации» присутствует, по мнению Вежбицкого, в политике властей Российской Федерации, в публицистике и научных исследованиях.

Автор полагает, что для белорусской идентичности характерно наличие как европейского, так и восточнославянского компонента. Причем, если «европейскость» характерна прежде всего для части политической элиты, то «средний белорус», а таковых в стране большинство, ощущают свою связь с Россией. Это не означает, что белорусы против европейской интеграции, «хотя постсоветизм и цивилизационная связь с Россией являются препятствием для восприятия европейских идей и ценностей» (61, с. 112).

Гораздо более сложной представляется ситуация на Украине, балансирующей между Востоком и Западом. К непростой ситуации геополитического соперничества России и Польши за влияние в Украине и Беларуси примешивается проблема национальных меньшинств, польского – в Беларуси и русского – в Украине. Согласно Вежбицкому, поляки в Республике Беларусь стали политическим инструментом, используемым польскими властями для демократизации и тем самым вестернизации государства. Русское сообщество в Украине разделено: одна его часть сохраняет лояльность по отношению к украинскому государству, другая считает своей родиной Россию и стремится к возрождению единого государства. Таким образом, признавая независимость своих восточных соседей, Россия и Польша соревнуются за сохранение влияния в этих государствах.

Польские политики решительно и однозначно осудили действия России. Когда в январе 2014 г. начались события на Майдане, ЕС не имела определенного плана действий. Едва ли не первой отреагировала Польша. Уже 22 января польский премьер Дональд Туск отправился в Европу со своим планом, предусматривающим санкции против России, финансовую помощь Украине, создание условий для нормальных выборов, подписание с Украиной договора об ассоциации с ЕС. С этими предложениями Туск посетил семь стран ЕС. В тот момент, когда начался штурм Майдана (18 февраля), в Киев прибыл министр иностранных дел Р. Сикорский вместе со своими германским и французским коллегами. Итогом стало подписание соглашения с Януковичем. Но реализовать его не удалось.