Актуальные проблемы Европы №2 / 2016

Ключевым событием в ходе украинского кризиса стало присоединение Крыма к России в марте 2014 г. По данным ВЦИОМ, в июне 2014 г. свыше 90% россиян поддерживали это решение [Ф"eдоров, 2014]. Год спустя «представления о правильности присоединения Крыма к России, трактуемые в понятиях восстановления исторической справедливости и защиты русскоязычного населения Украины от “фашистов”, не изменились». По данным Левада-центра, в марте 2014 г. 88% наших сограждан поддерживали это решение, в июне 2015 г. – 85%. Вывод социологов однозначен: «Факт присоединения Крыма окончательно легитимировался в общественном мнении» [Российско-украинские отношения.., 2015 а]. С точки зрения российского национального самосознания «присоединение Крыма для большинства (около 80%) стало доказательством того, что Россия вернула себе статус великой державы, утраченный с распадом Советского Союза», – считает Д.А. Волков [Волков, 2015 б].

События на востоке Украины еще летом 2014 г. обозначались как «война». Так, Валерий Фёдоров в интервью газете «Культура» отмечал, что «с одной стороны, никто не хочет влезать в войну на Украине, тем более когда перед глазами пример абсолютно бескровного присоединения Крыма. Но, с другой стороны, все большее число россиян предполагают, что у нас просто не остается иного выхода». При этом, по его данным, 27% респондентов были за ввод миротворцев, а 33% считали, что делать этого нельзя ни при каких условиях. Остальные 40% «ситуационно» определяют свою позицию [Ф"eдоров, 2014]. Сразу после присоединения Крыма в марте 2014 г. на вопрос Левада-центра о возможной судьбе Восточной Украины 48% говорили, что ее надо присоединять к России. К июлю 2015 г. таких осталось 15%, преобладающим стало мнение, что восток Украины должен оставаться независимым [Волков, 2015 а].

Менялась и оценка российским обществом событий в Украине. К осени 2015 г. россияне вс"e реже определяли ситуацию в соседней стране как гражданскую войну (50% – в январе 2015 г., 36% – в сентябре 2015 г.). Уменьшилось число тех, кто считал, что в стране господствуют террор и геноцид (с 17 до 6%, соответственно). Тем не менее заметна была доля тех, кто характеризовал ситуацию как «развал страны» и «полную дестабилизацию» (18%). Каждый шестой (17%) полагал, что в Украине сейчас анархия и бандитизм. При этом немало было тех, кто затруднялся с оценками (12%) [Куда идет.., 2015]. Комментируя результаты исследования, В.В. Ф"eдоров отмечал: «Прекращение перестрелок и бомбардировок в Донбассе снижают внимание россиян к ситуации в этом регионе. Наше общество вс"e больше устает от украинских новостей, интерес к ним падает, переключаясь на другие темы. Однако перспектив урегулирования конфликта, как и общего улучшения ситуации в братской стране, россияне не видят. В таких условиях наименьшим из зол представляется “замораживание конфликта” без перспектив его быстрого разрешения» [Куда идет.., 2015]. В тон ему звучало мнение Дениса Волкова: «Люди видят конфликт и понимают, что он достаточно сложный, и сложно будет примирять эти две части» [Волков, 2015 а].

«Для большинства в России происходящее в соседней стране представляется исключительно внутриполитическим конфликтом», – утверждает Денис Волков в статье, опубликованной на сайте Фонда Карнеги в августе 2015 г. [Волков, 2015 б]. Лишь около четверти российского населения считает, что между Россией и Украиной идет война, тогда как 65–70% это отрицают. Поэтому логично, что на вопрос, присутствуют ли сейчас на Украине российские войска, только 26% ответили положительно, 52 – отрицательно, 22% затруднились ответить [События на востоке.., 2015]. Невелико число наших сограждан, кто уверен, что на стороне ополченцев вообще не воюют российские граждане (11%). При этом большинство считают, что это добровольцы (48%) или наемники (24%), но не российские военные. К добровольцам, воюющим на стороне ополченцев, наши сограждане в большинстве своем относятся положительно. Однако за минувший год доля тех, кто одобряет их участие в конфликте на востоке Украины, снизилась с 64 до 53%, а неодобряющих возросла с 19 до 27%. Однако отправить своего сына или близкого родственника на эту войну готовы лишь 13% респондентов, а 68% постарались бы отговорить его от такого шага [Волков, 2015 б].

Вероятность войны России с Украиной российское население оценивает невысоко, во всяком случае, по данным Левада-центра, на апрель 2015 г. лишь у 11% опрошенных присутствовали «большие опасения» того, что столкновения на востоке Украине могут перерасти в войну между соседними государствами. Большинство россиян не считали такой сценарий вероятным: 48% рассматривали его как маловероятный, 14 – как совершенно исключенный. Только 4% россиян говорили о неизбежности войны. «Представления о войне циркулируют в общественном сознании скорее на эмоциональном уровне – опасениях и страхе, которые подогреваются ТВ-картинкой.., нежели на рациональных основаниях и реальных ожиданиях войны», – заключают эксперты Левада-центра [Российско-украинские отношения.., 2015 а].